Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

В институте новая смерть.
И это самая страшная из всех, что уже были за эти полгода.

Наша преподавательница по КСО. Умерла не своей смертью, как я поняла из некролога.

Это было даже не шоком, а чем-то более..

Я видела её совсем недавно - живую и улыбающуюся. Светло и ярко, как она умела.
На фотографии в некрологе, она улыбается точно так же.

Я не суеверен, но мне не нравится обилие смертей за последние два года.

@темы: Насущное

---

Я смотрю каждую минут по пять, не отрываясь.
и понимаю, что попал. крупно так.

много красивого Сынёпа

@темы: A-JAX

---

забыл.

песня дня

Listen or download Каста Тебе в прикол for free on Prostopleer

---

Вот и закончился он, хороший день.
Один из немногих, окрашенных в жёлтый свет.

Откат не заставил себя долго ждать, выпуская в первые ряда артиллерии апатию и грусть.
Нихочу ничего писать, но заметка какая-то должна быть. Я хочу чтобы она была.

ДМБ 2012
7 декабря.
12:38

я был щастлив.

@темы: любимые люди

---

По-детски глупо и смешно, но от этого никуда не скрыться.

Пересмотрела пару минут назад любимый рождественскую рекламу, и моё и без того обострившееся новогоднее чувство стало лишь сильнее и прибавило в размерах.
Я её не смотрела года два точно: телевизор не включался, в интернете ролик тоже не искался. И забылось как-то.
И вот
Ну, действительно наивно как-то и глупо, но и новогоднего ощущения тогда не было. Витало рядом, а внутрь не проникало и не грело.

А в этом году, меня переклинило с ноября, с первым выпавшим взглядом, с первым засветившимся фонариками на дереве около пиццерии, где невкусная пицца, но отличный вкус у дизайнеров и управляющих.
Рядом чистят мандарины - я теряюсь в датах и упорно думаю на 31 декабря.
Кто-то заикается об украшениях - я уверена, что дома уже стоит украшенная стеклянными шарами ёлка, хотя в реальности родители ещё совсем не заикаются об её покупке.
Витрины пестрят новогодними открытками и сувенирами - я снова путаюсь в датах и уже просто жду, когда наступят двадцатые числа. Всегда верил в их чудесатость.

Моё внутреннее чутьё с каждым днём пожирает меня всё больше и больше, интуиция уже просто устала вещать о своих предположениях.
Почему-то я уверена, что этот Новый год будет... другой. Не знаю в чём это проявится.. но уверена, что будет другой.
А ещё
Что будет много слёз, если я их за эти недели не израсходую.

Странно всё это. Все эти игры воспалённого подсознания и внезапно обострившегося чутья.
Жду волшебства и кажусь ребёнком.
В последнее меня тыкнули много раз - мол, взрослый человек, а в сказки веришь.
На что я раза два огрызнулась, что мне вроде как положено, как писателю сказок. Отвяли.

Хотя если так посмотреть...
Новый Год я буду скорее всего праздновать одна, ибо подруга уезжает, у второй - парень. Родители? Постараюсь спихнуть их к каким-нибудь друзьям, а то давно они никуда не выбирались. Пусть отдохнут.
Сестра? Только что с сестрой и ёлкой.

И почему-то мне кажется, что этого будет вполне достаточно. Грустно, конечно, но достаточно.

Новый год. Я жду тебя.

---

05.12.2012 в 05:12

Пишет  rainbow_lol:

Ну вот что за... Эй, потрясающий друг, где ты? С таким письмом, написанным для меня? т_т

04.12.2012 в 20:16

Пишет  [DEAD_ILLUSION]:

05.12.2012 в 00:07

Пишет  Вечно малышь:

You know...

04.12.2012 в 17:07

Пишет  ~Энни~:

Унесла у избранного, ибо...

---

Добро пожаловать))

 Svadilfary, рада видеть у себя)
Что привело? Что заставило остаться?)

@темы: ПЧ

---

Донсэн, я очень старался успеть до двенадцати, и вроде успел)

Ты вот только не ищи здесь реальных фактов. Вымысел ВСЁ. Абсолютно. Я не ручаюсь, что так можно на самом деле, и, наверно, в предупреждениях придётся поставить "Мистика" хд

В общем вот.
Шапки не будет.
Точнее она появится, как ты прочитаешь, дабы не палить всё и сразу.
Ой, и ещё - не обращай внимания на ошибки. Их там до кучи)

мой мелкий подарок

Ровные жёлтые полосы очерчивают собой первый день ноября, соединяясь в симпатичное солнышко с огромными лучами, залезающими на соседние клетки настенного календаря.
Чунмён вертит в пальцах карандаш, любуясь своим творчеством, и всё же пририсовывает снизу два бледных иероглифа « Крис» и «Чунмён».
До предполагаемой даты ещё целая неделя, представляющая собой относительно долгий и короткий промежуток времени одновременно.
В блокноте чётко расписаны все этапы проведения этого особенного дня, и почти возле каждого стоит пометка галочкой, что означает, что всё уже сделано. Только у последнего стоит вопрос ещё со дня его написания; пункт много раз стирался, зачёркивался, забывался, но на этот раз Чунмён точно решил, чтоб без этой, незначительной на первый взгляд, вещи их особенный день не будет по-настоящему целостно особенным.
Сумка оказывается собранной за пару минут, поиски кошелька занимают ещё меньше, пересчёт бумажных купюр так вообще ничтожная единица во времени.
Полчаса на дорогу, убитая тысяча нервов на пассажиров общественного транспорта и Чунмён стоит у ворот самого обыкновенного рынка, не решаясь войти и вообще чувствуя себя здесь немного не кстати.
Но сзади подпихивают раздражённые грузчики, несколько дам оттаптывают недавно купленные и отполированные до блеска кожаные туфли, а мимо пробегающие детишки посягают варварским способ на его дорогой рабочий костюм, тыча в него сахарной ватой на палке, либо, что ещё хуже, облизанным леденцом.
Чунмён не успевает смотреть по сторонам, так как поток людей давит и тащит его за собой, как сильное течение реки, не позволяя остановиться ни у одной лавки. Шум и гул рынка порядочно расшатывает нервную систему и становится источником для первых головных болей, рождая желание рявкнуть погромче, чтобы этот вечный людской двигатель приутих. Но до напряжения голосовых связок дело не доходит, Чунмён ловко оттесняется к краю людской лавины, где давления немного поменьше, и облегчённо вздыхает.
Кажется, что рыночные ряды бесконечны в своей длине и больше напоминают какой-то лабиринт, так как Сухо за полчаса, так и не смог выйти из первого ряда, при всём этом в голове настойчиво била мысль, что «этого старика и те новогодние игрушки я уже видел».
После бесполезного шатания по тупикам рыночного лабиринта, Чунмён, всё же выходит на сувенирно-праздничный ряд и начинает критически рассматривать выложенный товар, магическим образом действуя на продавцов, принимавших его за инспектора проверяющей службы. Выцветшие потёртые товары наводят тоску и печаль, а нужная деталь для особенного дня так и не находится.
Склонившегося к очередным безвкусным китайским фонариком Чунмёна отвлекает шум неподалёку, представляющий собой яростный спор между двумя молодыми людьми. Один, с перекинутым через одно плечо толстым вязанным шарфом, смотревшимся немного комично, что-то шипел сквозь зубы и безостановочно тыкал своего оппонента указательным пальцем в плечо. Второй, с выделяющимся из толпы ярким цветом волос оранжевого-медового оттенка, и одетого слегка не по погоде в короткую футболку цветом в тон волосам, активно размахивал руками и выдавал слов триста в минуту.
Чунмён поворачивается на долю секунды из чистейшего любопытства, но так и замирает в комичном положении, выцепив взглядом из товаров противоположной лавки искомую им вещь. Торопливо откланивается продавцу, с которого сошло потов семь, и, ловко огибая спорящую парочку подходит к лавке и указывает её хозяину на ярко-красный сложенный китайский фонарик.
- Сколько?
- 8 тысяч вон.
- Беру, - Чунмён пальцем вытягивает фонарик из общей кучи и лезет в сумку за кошельком, мысленно отмечая, что рядом стало совсем тихо, если так можно вообще сказать про рынок.
- Эй, парень, а ты не охамел случаем? – Сухо требуется минута, чтобы понять, что вопрос был обращён к нему. Он выискивает взглядом наглеца, но встречается лишь с двумя яростными взглядами шоколадно-карих и янтарно-медовых глаз, сверлящих его скромную персону.
- Умный нашёлся, - неожиданно вступает рыжий спорщик, - мы тут уже минут пять спорим, кто поимеет счастье забрать этот фонарик.
- Разве таких больше нет? – приподнимает бровь Чунмён, не понимая основную проблему, и вопросительно смотрит на продавца, в отвечает покачавшего головой.
- Действительно тупой, - обречённо заявляет тот, что с шарфом и мастерски уходит в фейспалм. – А ты думаешь мы тут просто так воздух сотрясаем и убиваем мои ценные нервные клетки.
- Хэ,й я бы попросил, мои нервные клетки тоже погибают, - мгновенно вставляет свои пять вон второй спорщик, чем побуждает первого закатить глаза.
- Я вообще не уверен, что они у тебя есть, как и совесть, в общем-то.
- Заткнитесь! – влезает Чунмён, у которого снова начинает болеть голова и мыслительные процессы проходят в медленном режиме, и не замечает, как мешочек с фонариком утаскивают прям из под носа, ложа на место. – Взрослые же люди, давайте решим вопрос мирно.
- А мы и решаем мирно, - поправляя шарф, невозмутимо произносит парень, и Чунмёна непроизвольно дёргается бровь, - правда, решить никак не можем.
- Значит так, ребята, я придумал, - рыжий приподнимает уголки губы в странной улыбке и многозначительно двигает бровями.
- Парень, я знаю тебя минут пять, но уверен, что за таким фейсом всегда скрывается подъёб. Так что нет, - перебивает его оппонент, и рыжий тут же начинает что-то ворчать себе под нос. Чунмён полностью не разбирает, но улавливает что-то вроде «где таких глазастых только делают».
- А вам очень принципиальна именно такая расцветка, или, может, возьмёте те жёлтые?
На лицах спорщиков не дёргается ни один мускул, а Сухо чувствует себя немного отсталым в развитии, так как не умудряется понимать тех, кто действует заодно, при этом являясь гипотетическими врагами. Хотя одна проблема объединяет.
- Мне вообще всё равно, что за нужда вам в этом фонарике, но мне явно нужнее, - шипит разозлённый Чунмён, оттягивая фонарик обратно, и бьёт по пальцам потянувшихся было за ним же спорщиков.
- В каком месте тебе нужнее? – одновременно возмущаются оба парня и обмениваются благодарно восхищёнными взглядами друг с другом.
- Да я бы плюнул на этот фонарик, но без него совсем никак не достичь той атмосферы, что мне нужно, - парень с шоколадно-карими глазами поправляет шарф и упирает левую руку в бок.
- Мне, кстати, тоже, - почти рычит Чунмён, внутренне отмечая, что до такой отметки злости его не доводили даже глупые шутки Криса.
- Чуваки, я даже заикаться не буду, - меланхолично отзывается рыжий, отряхивая футболку от невидимой пыли.
Чунмёну первый раз в жизни целенаправленно хочется разбить костяшки о чью-нибудь физиономию. И вообще вся эта комическая ситуация порядком выводит из себя и заставляет пересмотреть приоритеты. Но даже в пересмотренных отказываться от китайского фонарика не получается. Дело принципа, чести и природной вредности.
- Значит так, - Сухо шумно выдыхает, отдаёт деньги счастливому продавцу, прячет мешочек с фонариком в сумке и прежде, чем на него бы набросилась два сумасшедших, заявляет: - пойдёмте отсюда, решим, что делать. Не стоять тут вечность.
На него косятся с заслуженной долей недоверия, но всё же оба синхронно кивают, а парень с шарфом неожиданно предлагает:
- Здесь есть кафе недалеко.
Рыжий и Чунмён соглашаются молча, кивком, но этого вполне достаточно парню и он без страха шагает в людской поток.
Сухо снова теряется в этом потоке и почти сразу замечает, что из его поля зрения, пропадают обе знакомые макушки. Но растеряться он не успевает, так как сзади кто-то ощутимо не больно хлопает между лопаток, подталкивая в нужном направлении, а по бокам словно вырастают потерянные в гуще людей спорщики. Темноволосый постоянно одёргивает шарф, который имел особенность зацепляться за любую выступающую острую вещь, а рыжий постоянно улыбается. Просто. Без повода. Вызывая лёгкую улыбку у Чунмёна.
- Да, парень, и как только тебя сюда занесло. Абсолютно не приспособленный, - манерно тянет темноволосый и тянет его за локоть вправо. Чунмён покорно следует и даже не думает возмущаться.
Они вытекают из толпы спустя десять минут, и втроём жадно глотают прохладный свежий воздух, очищенный от всевозможной смеси разных запахов.
- Прям седьмой круг ада, - заявляет тот, с шарфом, словно уже побывал на первых шести. Он отряхивает себя и заботливо сдувает пару пылинок с плеч Чунмёна, которого сразу же берёт под локоть. Рыжий паренёк тоже отряхивается, поправляет несколько медовых прядей в причёске и взглядом спрашивает «Куда теперь?»
Они стоят минут пять, пока зачинщик похода в кафе определяет местонахождение и в голове проецирует карту города, а затем Чунмёна резко увлекают за собой в бок, от чего он путается в ногах и чуть не спотыкается. Они доходят до оживлённого перекрёстка, где темноволосый с долей иронии, насмешки и подъёба в голосе объявляет:
- Парни, нам налево.
Чунмён покорно следует за ним и отчего-то мешается в чувствах.
Мешочек с фонариком как-то приятно греет душу, безошибочная интуиция твердит о хороших делах, а широкая улыбка и безостановочный трёп о вестях в мире делают очень хорошо и спокойно.
Они доходят до кафе за десять минут, решение принимается в течение двух часов, обмен телефонами - три минуты, дорога до дома занимает все тридцать.
А дома обеспокоенный и не предупреждённый об отсутствии Крис, чуть не устраивает истерику, которую Чунмён вовремя прерывает лёгким касанием губ.
Сухо очень хочется рассказать о неожиданностях прошедшего дня, но он молчит и втихушку перепрятывает мешочек с красным фонариком под матрас, куда засовывает и вырванный из блокнота листок с номерами телефонов. А затем подходит к календарю и обводит этот день ярким оранжевым карандашом, подписывая снизу несколько иероглифов.
Нам Ухён. Ким Юквон.

***

Первое ноября приходит как-то очень тихо и начинается с большой горячей кружки кофе с молоком и тёплого поцелуя. Чунмён жмурится и фырчит, как ёжик, пытаясь одновременно удержать в руках огромную кружку и выпутать ноги из одеяла. Крис улыбается очень мягко и как-то особенно по-домашнему, то греет получше всякого горячего кофе.
Жёлтые полосы на календаре святятся и блестят особенно ярко, словно на них нанесли жидкий блеск, и кажется только одним своим рисунком создают нужную атмосферу в квартире.
До вечера ещё очень далеко, но Чунмёну всё равно кажется, что он ничего не успевает, к тому из рук постоянно что-то вываливается – то морковка, то кастрюля, то телефон с пришедшей смс «Я люблю тебя ^^».
Успокаивается полностью лишь тогда, когда в квартире выключен свет кроме ночного бра, а со спины обнимает дорогой человек, что-то заботливо шепчущий на ухо. Нервозность снова поднимается, когда длинная стрелка настенных часов приближается к восьми, а за окном начинает смеркаться. Чунмён уходит в комнату, долго роется под матрасом и возвращается, громко шурша мешочком с фонариком.
Крис вроде как сначала не узнает, потом немеет и ухмыляется, забирая из бледных пальцев вытащенный красный бумажный фонарик.
- Долго искал? – спрашивает, раскладывая, но что Чунмён неопределённо пожимает плечами, не собираясь сегодня рассказывать историю своего приключения.
Они выходят на балкон, где Крис долго разбирается с механизмом, поджигает, пока Сухо едва держит за верхушку фонарика и, затаив дыхание, наблюдает за манипуляциями длинных пальцев, а затем они оба его отпускают и замирают, когда фонарик, покачнувшись, делает попытку упасть вниз. Сухо автоматически тянет руки, чтобы удержать, но Крис не больно бьёт по чувствительной кожи и с улыбкой обнимает: фонарик, качнувшись ещё раз, выравнивается свою траекторию полёта, поднимается выше и медленно отлетает в сторону.
Чунмён следит за полётом, затаив дыхание, а Крис трётся замёрзшим на осеннем ветру носом о его плечо и хочет развернуть Сухо к себе, как тот, спохватившись, убегает. В панике ищет телефон, быстро набирает номер и ели слышно выдыхает в трубку:
- Ухён, он улетел.
Крис хмурится, не понимая кто такой «Ухён», и почему в такой особенный для них двоих день Чунмён с кем-то трещит по телефону, а не нежится в его объятиях, отвечая на поцелуи.
- Всё потом, - махает Сухо руками, как только чувствует направленный ему вопросительный взгляд, - а пока пойдём.
Он утягивает Криса за собой в спальню, выключая по пути ночные бра, и кидает полный надежды взгляд в окно, где ещё видна маленькая красная точка.

**
- Ухён, он улетел, - Ухён ели разбирает несвязные бормотания, бросает беглый взгляд в окно, шепчет так же тихо «спасибо» и засовывает телефон в задний карман.
Сонгю колдует с кофеваркой, напевая под нос что-то задорное и не обращая особого внимания на то, что сейчас творит его парень, которому это только на руку.
Ухён ждёт своего кофе и нервно отстукивает дробь пальцами по столу, ежесекундно заглядывая в окно и, кажется, в первый раз радуясь, что они живут на самом верхнем этаже этого хрензнаетсколько-этажного небоскрёба. Когда в поле зрения не появляется ни одна красная точка, он думает, что зря подписался на эту авантюру на салфетке из кафе и лучше бы просто отобрал этот чёртов фонарик и запустил бы его сам, а не грыз ногти, ожидая чуда.
- Ухён! – голос Сонгю очень счастливый и просто пропитанный теплом, - быстро иди сюда!
Ноги ведут сами, пока их хозяин по привычке пытается вспомнить, что же он натворил. Замирает на месте, что Сонгю приходится утянуть его за руку, чтобы сдвинуть, так как Ухён просто не верит свои глазам, но может, и верит в чудо.
Красный фонарик пролетает за окном совсем близко, что можно открыть форточку и дотронуться до него рукой.
- Помнишь, в тот день летел такой же? – с улыбкой спрашивает Сонгю, притягивая парня к себе ближе.
Ухён трясёт темноволосой головой и зачем-то отсчитывает про себя ряд чисел, и Сонгю не обращает на это должного внимания, так как привык, что парень всегда что-то бормочет себе под нос, словно успокаивается.
Волшебный момент длится недолго: бумажный шар отлетает, Ухён тоже. Спотыкаясь, бежит в другую комнату, где в считанные секунды отыскивает среди кучи оторванных стикеров нужный, а пытается попадать по кнопкам на телефоне, набирая номер. Как только странная визгливая мелодия вместо гудков прекращается, Ухён скороговоркой выпаливает:
- Юквон, брысь на улицу, он скоро будет у вас.
- Ухён, что ты делаешь? – это уже Сонгю, взволнованный странным поведением и подошедшим со спины очень тихо, что пугает и до того испуганного Ухёна, подпрыгнувшего от неожиданности.
- Где у нас рогатка?
- Рогатка? У нас? – Сонгю с беспокойством глядит на горящие азартным огнём любимые шоколадно-карие глаза и подумывает вместо кофе заварить чай с пустырником.
- Я сейчас, - Ухён быстро навостряет лыжи из комнаты, открывает дверцу балкона, на полу которого уже лежит кучка подобранных с клумбы камней. Он неотрывно наблюдает за фонариком, в уме что-то рассчитывает и запускает в небо одним за другим камни. Счастливо визжит, когда один из них приходится точно в фонарик и, видимо, дырявит его, так как шар, теряя высоту, стремительно падает вниз.
- Ухён, что происходит?! – не любящий недосказанности Сонгю выходит на балкон вслед за парнем, которого нужно скорее увести с балкона, пока соседи не вызвали специальные органы для ликвидации подозрительного источника шума.
- Я тебе потом объясню. Тем более мы хотели через день встретиться, - махает рукой Ухён и сам пихает Сонгю в бок, заставляя того зайти обратно в тепло.
- Мы?
- Скоро узнаешь, - как-то слишком загадочно и слишком счастливо улыбается Ухён, хватая мужчину под локоть, - а теперь пошли пить кофе. И вообще я ужасно проголодался.
Он ещё о чём-то громко разглагольствует, сбивая с толку Сонгю и оттаскивая его на буксире на кухню.
А дальше - горячее кофе, теплые улыбки, а вместо сладости любимые шоколадные глаза.


**
Юквон знает, что Минхёк хотел провести этот день в тепле и уюте их маленькой квартирке, а не морозном осеннем ветру. Но всё же успокаивает себя тем, что так надо, и ему потом только спасибо скажут.
После короткого звонка от Ухёна, Юквон, словно с воткнутым в одно место вечным двигателем, бегает по квартире, тормошит Минхёка, заставляя того тепло одеться, и в конце концов пинками выводит парня на улицу, не обращая внимания на громкие ругательства.
- Юквон, в чём дело? – раздражённо спрашивает запыхавшийся Минхёк, сдёргивающий с лица дебильной расцветки шарф, повязанный ему впопыхах Юквоном на пиратский манер.
- Сейчас. Смотри.
Оба, как по команде, устремляют взгляд в небо, и замирают, когда в их сторону в с большой скоростью спускается что-то светящееся и красное. Опомнившийся первым Юквон, хватает своего парня за край куртки и, со счастливым криком «Бежим», тянет его в сторону центрального парка.
Дыхание спирает на второй минуте бега, горло немного сковывает, а дышать через нос почему-то очень больно. Запыхавшиеся, они забегает в боковые ворота и снова замирают, следя за траекторией падения фонарика, который выбрал лучшим местом приземления одной из деревьев аллеи.
Теперь уже Минхёк тянет Юквона за рукав и подтаскивает к нужному месту. Огонь уже давно погас, а сам шар мешком висит на сухих ветках, являясь странным украшением.
Юквон сдёргивает с себя куртку и пытается залезть по толстому стволу дерева вверх, но от семейства кошачьих у него только повадки, а вот лазать по деревьям он катастрофически не умел. Минхёк отодвигает парня в сторону и взбирается сам, вспоминая прошлогодние картины такого лазания. Правда в том году бумажный фонарь упал совсем рядом с домом, и бежать целый квартал не пришлось.
Бумага, похожая на папиросную, только плотнее, очень приятна на ощупь, и совсем не рвётся, когда Минхёк вытягивает её из тонких сухих веток. Юквон снизу счастливо поскуливает и от радости не может устоять на месте, потому немного пританцовывает.
- А помнишь, помнишь в том году, мы тоже доставали фонарь!?
- Мы? – Минхёк скептически поднимает бровь,, когда оказывается на твёрдой землей с фонариком в руках, - по-моему, это я под шквалом твоих пинков залез на высоченное дерево, и балансируя между жизнью и смертью доставал тебе фонарь.
- Всё равно мы, - не унимается Юквон, забирая из рук парня красную бумагу и придирчиво её осматривая, - я тебя замотивировал, ты достал.
- Ты мне угрожал, - смеётся Минхёк, с теплотой наблюдая, как горят искорками красивые тёмные янтарно-медовые глаза.
- Это и называется - замотивировал!
Минхёк больше не спорит, ибо бесполезно, а только, переплетает свои холодные пальцы с тёплыми пальцами этого рыжего сумасшедшего парня и ведёт того на выход из парка.
- Мне только одно интересно, - по прошествии нескольких минут спрашивает Минхёк, отрывая Юквона от занимательного разглядывания дырки на фонаре, - как ты узнал, что он падает, и кто тебе звонил?
- Первое ноября же. Я подумал, что раз в том году его запустили в этот день, значит, запустят и в этом, - почти не врёт Юквон и пожимает плечами, - видимо не только у нас первое ноября – особенный день.
- Допустим. А кто звонил?
- Скоро узнаешь. И вообще я тебе не радио, чтобы вещать обо всём на свете. Да даже если я и радио, то не на той волне! - Специально сердится Юквон и начинает сердито фыркать, очень смахивая такой привычкой на кошку.
Минхёк сдержано улыбается и лишь сильнее сжимает тёплые пальцы, трёт большим пальцем тыльную сторону ладони и очень хочет переключить это «радио» на новую волну, но обилие народа на улице не позволяют ему этого сделать.
Юквон в сторону переводит дух, нащупывает свободной рукой в кармане куртки сложенный в несколько раз бумажный фонарик и думает, что он всё же гениальный мыслитель и его идея всё же сработала, не смотря на пессимистические настрои двух соучастников.
Он решает занести все события прошедшей недели в свой специальный альбом, а доказательством этих событий прикрепить данный бумажный фонарик и белую салфетку из кафе с написанным на ней чёрной ручкой договором и тремя подписями, как знак скрепления.

Через день Минхёк, Крис и Сонгю узнают страшную Тайну Трёх.
Через месяц Ухён и Юквон научат Чунмёна лавировать в огромном потоке людей на рынке.
Ровно через год в вечернее небо полетит три бумажных фонарика.

 Глава Эстетов Быдлограда, с Днём рождения)

@темы: Письменное вордомарательство), любимые люди

---

Третий в стол.
Просто третий в стол.
Удалить рука не поднимается, дописать - желание.
Какие-то нарушенные связи.
Хочу стабильности, надоело скакать, вырисовывая огромные амплитуды между нижним и верхним значением.

---

На ночь

Меня нужно изолировать от людей.
Я уже просто срываюсь. Тормоза не работают, да и похуй на них, если честно.
Не знаю, что отвечать людям на "Катя, почему ты стала редко улыбаться?" Просто не хватает никаких отговорок.
Меня окружают слишком чувствительные люди, которым слово скажи против - обидятся на неделю и буду ходить метать молнии в твою сторону.
Почему единственный, кто должен разгребать дерьмо, налаживать атмосферу и просто быть пуськой - это я.

Преподаватель неудачно пошутил сегодня, когда я снова подошла к нему с методами. Мол, группа у вас такая подобралась, что кругом обидчивые и раздражительные.
Успела прикусить язык, чтобы не подтвердить эти слова.

Мне нравится учится. Точнее нравилось, пока я не понял, что видимо такая работа мне не по зубам. Если я не могу справиться с оравой одногруппников, которых заботит только своё мнение, то с подчинёнными я точно не справлюсь.
Хотя с другой, мне хочется вонзиться зубами в это дело, лечь, сука, костьми, но стать если не идеальным, то приближенным к идеалу менеджера.
Тут же понимаю - не мой уровень. Выше головы всё равно не прыгнешь.

И я уже действительно устала. Мне плохобольноотвратительно, но держусь. Пока возможно.
Есть только малый круг вещей, который колыхает что-то внутри, как живительная тёплая сила. А так я мёртв. Просто разложиться и завонять ещё не успела.

Серая клетка.
И снова рядом ни одного нужного человека. Все далеко - в астральном смысле.
Я был рад с кем-нибудь в живую поговорить о.. да о чём угодно. просто смотреть на человека, видеть интерес в его глазах. Просто общаться с человеком.

Пишу, а в горле ком, в глазах слёзы. Вторые настоящие за эти две недели.
Это действительно страшно, когда понимаешь свою омертвелость. Когда не ощущаешь почву под ногами, когда не видишь целей, когда мир впереди размыт и непонятен, когда ты стоишь не то что на распутье, а в пустыне и рядом только ветер.
когда ты сам себе непонятен, но хочешь, чтобы кто-то другой понял и объяснил.
Я ведь всем всё объясняю, можно же и мне раз в месяц что-нибудь объяснить.

Я люблю вас люди.
Не заставляйте меня вас ненавидеть по-настоящему.
Не топчите светлое, раз вы к нему тянетесь.
Просто откройте глаза шире.

---

Устал я.
Да, наверно, это главная причина.
Просто устал.
Глаза слезятся, а голова болит. Усталость прогрессирует.

---

Почему, когда кажется, что ты вроде оправляешься, избавляешься потихоньку от апатии и выцеживаешь ненависть в отдельную бутылку, рядом активизируется объект, закрывающей двери для выхода и вливающий горячую обжигающую до слёз ненависть.
Почему, когда привыкаешь к хуевому отношению, каждое новое его проявление, делает ещё больнее. просто не обращаешь внимание, а от этого ещё хуже.
Почему фонарь за окном горит очень заманчиво, а единственный выход к нему - через окно, и самое мягкое последствие прыжка с третьего этажа - сломанная нога.
Почему Тэхён сидит рядом с Ёнгуком и гадко ржёт, когда кнопки на телефоне переключается довольно яростно, чтобы в скором времени отмереть. Нужная песня, конечно, находится быстро, но тут же переключается.
Не время.
Не место.
И вообще не.
Меня словно отбросило на пару-тройку лет назад, когда настроение менялось каждую минуту.
Истина в слезах?
Моим верить не нужно.
Что-то гниёт изнутри, рушит систему и попивает чаёк, праздную победу.
Странное чувство, поверьте.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Всё же интуиция или внутренне чутьё, называйте как хотите, это подлая и отнюдь неприятная вещь, когда оно предсказывает плохие события.
Это даже не самовнушение. Просто просыпаешься утром и понимаешь, что произошёл где-то сбой, искажение в восприятии, запаздывание реакции - всё не так как должно быть.
Стараешься целый день настраивать себя на лучшее и не обращать внимания на ехидные голоса изнутри, а к вечеру вместо ужина таблетку цитрамона запиваешь гранатовым соком.
Не могу и не хочу к такому привыкать, но сейчас таких интуитивных проявлений всё больше и больше, и хорошо, если они положительны. Но соль в том, что отрицательных больше. а это не есть гут.

@темы: Насущное

---

Белк, оно выдернуто из хз какого контекста.
Непонятно, размыто и как всегда без обоснуя.
Не печалься, ага?

Персонажи: Тэхён, Ёнгук
Жанр: повседневность
Размер: тыща плюс-плюс

Написано по заявке.

Я жду ответа)

Дешёвая обстановка, дешёвый алкоголь, дешёвая взаимосвязь невыгодных отношений, дешёвый мужской одеколон.

Рвотные позывы только прибавляют несколько единиц «минус» к ситуации, застряв комком где-то между горлом и осознанием.
- Ты чего встал? Проходи, ну же.
Подталкиваемый незначительными пинками в спину, но в то же время заботливо обнятый тёплой сильной рукой, Ёнгук заходит в чужую квартиру. Организм тут же отзывается на ненужные ему сейчас лишние движения и вынуждает лишь крепче вцепиться в подпирающего его, твёрдо стоящего на ногах парня, лицо которого он не может вспомнить, хотя маячит оно совсем рядом. Ёнгук чувствует сухие губы рядом с ухом, шепчущие что-то успокаивающее, тёмно-русые волосы, всё время щекочут щеку, а тёмные карие с чёрным отливом глаза мелькают напротив, но этих миллисекунд очень мало для расфокусированного взгляда, чтобы собрать картинку.
- Постой пару минут. Я разденусь, и тебя потом раздену.
Фраза звучит двусмысленно. Если учитывать, что Гуку приходилось её частенько слышать в совсем другом ключе, то сейчас она кажется неуместной и почему-то фальшивой. Рядом ощущается копошение, но Ёнгук старается на него не отвлекаться, больше заботясь о своём состоянии.
Нарушает запрет, делая два шага вперёд, но неожиданно для себя оседая, когда ватные ноги подводят, сгибаясь в коленях. Упасть не дают всё те же тёплые руки, чей хозяин только что негромко выругался и, кажется, кого-то проклинал.
Квартира просто пропитана запахом дешёвого одеколона, резко контрастирующего с запахом выпечки, от чего желудок скручивает в узел, который пытается, точно живой, выбраться наружу, но находит препятствие на половине пути.
- Ботинки скинул, и хватит с тебя. Надоело уже с тобой возиться.
Сохён, Тохон, Джухён, Тэхён – имена вертятся, точно на концах постоянно движущейся карусели, не давая точно обозначить владельца ворчливого слегка хрипловатого голоса. И эта идентификация сейчас кажется более важной, чем определения своего положения в пространстве.
По мнению Ёнгука они неприлично быстро добираются до кровати, на которую его тут же толкают, накрывают одеялом и велят лежать смирно. Яд грозится стечь с кончика языка, выродиться в слова и раствориться в воздухе.
Но просто что-то мешает.
На лоб кладут что-то холодное, одновременно дарящее покой и сон. Беспокойный, чёрно-белый и пропитанным поганым запахом.


- И тебе подавиться кофе как и я сейчас. Да, дрыхнет твой друг. Выспится, тут же перенаправлю к тебе. Всё пока, ещё надо футболку в стиральную машину кинуть, а то из-за тебя, паразита, там теперь большое коричневое пятно.
Ворчливый голос из сна не оказывается просто сном – Ёнгук это понимает, когда интуитивно пытается дойти до комнаты, откуда доносятся звуки, отчего-то считая, что там спасение.
Состояние не то, чтобы паршивое, явно переваливающее за планку «Очень плохо», но по крайней мере взгляд фокусируется, и ещё ни один косяк не был встречен лбом или коленкой.
Ёнгук идёт тихо, с трудом переставляя ноги, которые не собирались избавляться от пресловутой ваты, как и не собирались держать своего хозяина.
Облизывая сухие губы, замечает, что это совсем не помогает, а рот уже стягивает от сухости, от которой, казалось, потрескалось горло, так как каждый вдох давался с трудом и болью, точно воздух цеплялся за края этих трещин, тревожа нежную оболочку.
Когда Ёнгук нечаянно задевает рукой то ли картину, то ли зеркало, перед глазами материализуется человеческая фигура в просторных серых домашних штанах, пушистых тапочках и оголённым торсом. По тёмно-русым волосам, и карим глазам с чёрным отливом, кажущимся в приглушенном свете ещё насыщеннее, Ёнгук признает того, кто вчера служил подпоркой и укладывал спать.
-Проснулся, пьянь. Унесло же тебя после двух рюмок, а на вид крепким кажешься.
Ёнгук до зубной боли хочется съязвить, либо ударить – так чешутся руки, но он просто просит пить, не узнавая своего голоса, и идёт следом за закатившем глазам парнем.
Сохён, Тохон, Джухён, Тэхён.
- Тэхён, - не оборачиваясь, произносит парень и тянется вверх, к кружке.
Ёнгук кивает, усаживается на стоящий рядом стул и на мгновение замирает. По долгу профессии он привык подмечать, строить, дорисовывать красивые линии, изгибы: вот и сейчас видна почти идеальная красивая линия, начинающаяся от начала кисти, и исчезающая ближе к резинке штанов, теряясь в бликах смуглой кожи. Секундное наваждение тут же смывается мощным потоком воды, включенным в это же мгновение.
Но одной кружкой дело не заканчивается: Ёнгук просит ещё и ещё, чувствуя, как края трещин затираются, становятся мягче и больше не цепляют воздух, позволяя дышать без боли.
Раздражающе жужжащий рой мыслей в голове постепенно успокаивается, а посторонние звуки не вызывают барабанную дробь в висках, возвращая организму его привычное состояние.
- Эй, а ты кофе любишь? - Тэхёна, кажется, совершенно не напрягает сидящий напротив человек, о котором он знает только имя. Ёнгуку же не совсем удобно что-либо говорить, резать атмосферу своим грубым голосом. Отчасти это зависит от тощеватого на вид оголённого тела, снующего из угла в угол в поисках кофеварки и снова мешающего всего мысли.
- Нет, - единственное, на что хватает сил. Тем более, Ёнгук уверен, что ему здесь предложат только растворимый, от которого сведёт зубы и придётся долго обниматься белым другом. А ещё раз испытывать общения с дешёвыми товарами он не хочет.
- А что ты любишь?
Оптимизма до неприличия много в голосе, соотнесённого в больших пропорциях к насмешке, что позволяет снова подняться уровню раздражения и начать заострять внимание на отвлекающих вещах.
- Чай, - краткость – сестра таланта и помощник утопающего, кем себя и считает Гук.
Тэхён отставляет кофеварку со сломанным носиком, насыпает себе ровно две чайных ложки черного порошка , во вторую же кружку кидает пакетик чая и заливает всё кипячённой водой.
Движения очень простые и заученные привычкой, но красивые в своей простоте. Попавшаяся под руку ложечка становится воображаемым карандашом, а поверхность стола альбомным листом. Ёнгук не глядя рисует красивые изгибы, линии, впадинки, а сам пытается до мельчайших подробностей запомнить всё в живую, чтобы сегодня вечером перенести на настоящую бумагу.
- Знаю, что не понравится, но у тебя нет выбора. Не думаю, что сахарное печенье с водой это вкуснее, - Тэхён пожимает плечами и передаёт кружку, замечает рисующие движения, но не подаёт виду и продолжает что-то красиво втирать.
Ёнгуку нравится.
Нравится голос, порой выталкивающий сам себя из каких глубин, но всё равно остающийся чистым и ровным. Нравятся глаза, меняющие насыщенность чёрного отлива в зависимости от ценности того, что произносится вслух. Нравятся пухлые розоватые губы, соблазнительно порой обхватывающие кромку кружку. Нравятся длинные изящные пальцы, отстукивающие тихую дробь по столу, которая на удивление совсем не раздражала, а только успокаивала.
Запах кофе, чая, дешёвого одеколона смешиваются, дают результатом что-то непонятное, нейтральное, но безусловно тёплое.
- И тебе пора, кстати. Я обещал выпнуть тебя, как только ты продерёшь глаза. Иди одевайся, - неожиданно спохватывается Тэхён, почувствовав на себя, тяжелеющий с каждой минутой взгляд и потрескивающую рядом напряжённую атмосферу.
Ёнгук одевается за какие-то минуты, только около двери топчется долго, всматриваясь в приглушенном солнечном свете на хозяина квартиры и стараясь до конца впитать в свой мозг понравившийся силуэт.
Тэхён улыбается очень мягко, как размягчённая карамель в конфете, и – опять же - красиво, стягивает со своего пальто шарф и вяжет вокруг его горла, что-то шепча про утренние заморозки, перерастающие к обеду в настоящие сибирские морозы.
Глупо, но Ёнгук верит.
Он пытается запомнить дорогу, идёт медленно и смотрит по сторонам, стараясь взглядом зацепиться за что-нибудь интересное, запоминающееся, что поможет при воспроизведении маршрута в будущем.
В то, что он вернётся, Ёнгук даже не сомневается и сильнее зарывается носом в тёплый зимний шарф, пропахнувший растворимым кофе, дешёвым одеколоном и пока ещё неопределённым запахом Тэхена.
Вернуть его, конечно, придётся.
Как и захватить с собой набор карандашей и пару альбомов.

@темы: Письменное вордомарательство), B.A.P., любимые люди

---

Не зря я порой специально смотрю рекламы.
Вот просто не зря!



Скачать Of Course - I Found Love.

---

Acid Black Cherry

Лазила по контактовским аудиозаписям и откопала такую прелесть, видимо, добавленную на "потом послушать" но так быстро забытую.


Скачать Acid Black Cherry - Jigsaw.

@музыка: Acid Black Cherry

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

В общаге отмечается Хеллоуин, музыка, как обычно, на полную катушку, народу почти нет, а у нас завтра три семинара.
Я поприсутствовала там минут двадцать от силы: посмотрела на свои парикмахерские труды в социуме, поглядела на организационную часть и когда началась дискотека ушла. После второй песни.

Не то чтобы противно, но такой склизкий осадок на душе, когда из колонок на полной громкости орёт GANGNAM STYLE! , а комнате лежит телефон, где в списке на плеере стоят биэйпи, мблэк, донги, те же экзо, и ты доподлинно знаешь, что никто такое не то что включать - слушать не станет, обзовут узкоглазыми и продолжат отрываться под этот чёртов ганнам или каннам стайл, мненесутьважна, не беря во внимание, что поёт его в общем-то тоже узкоглазый
И это действительно обидно.
Я ничего не имею против этого певца, никаких претензий и критики вообще.
Но такое отношение...
Я не знаю, может я что-то не понимаю, может кому-то действительно не нравится (и тут я ничего не скажу). а может кто-то просто тупо следует странным стереотипам.
И это странно. Когда видишь, что человеку нравятся песни, он их слушает, танцует под них, а в следующую секунду выливает на исполнителей поток грязи, маскируя под шутку.
Исполнители может не узнают, а я это слышу, мне неприятно и обидно: и уже не рассказываю, не разговариваю вообще на эту тему, ибо знаю, что поток грязи станет только больше и мощнее.
Конечно, я не отрицаю той мысли, что делают это на зло МНЕ, а не чтобы осквернить красивое творчество. И если честно хочу, чтобы так и было в действительности.
Почему-то просто легче принять, что делают больно тебе, а не тем кого ты любишь.


И всё же да, мне трудно найти общий язык с теми, с кем я не познакомилась сама, с теми, кого мне навязали.


Скачать Chris Daughtry - Open up your eyes.
Человек, ты просто спас мне вечер. Спасибо.

@музыка: Chris Daughtry - Open up your eyes

@темы: Насущное, любимые люди, Музыка