Я пользовалась всеми тремя) Вторым и третьим пользуюсь до сих пор хДД 1
Кровь из носу хочу себе такое же *пускает слюни* Но это, видимо, только мечта 2
А ещё я видела столько замечательных вещей в сообществе по дизайну, что у меня глаза разбегаются от представленной красоты. Хочу и то, и то, и сё, и всё сразу.
Автор:Барвинка. Беты как для вас поплясать, чтобы вы согласились отбетить? Фандом: АА Персонажи: Кимчхи\Чувон, и остальные) Рейтинг: G Размер: драббл-с
Донсен, и мне абсолютно параллельно, что они не в характере. Даже не заикайся об этом)
читать дальшеЧувон лишь слегка улыбается, когда Кимчхи, идеально выпрямив спину, перебирается с дивана на кресло, где, несмотря на неудобства, делает вид, что ему там очень уютно. Чувон думает, что макнэ похож на кота: когда кто-нибудь дотрагивается до его щёчек, Йехянги недовольно фырчит в ответ и изредка бьёт локтём по рёбрам. Очень больно, к слову говоря. Кимчхи безусловно няшен, мил и вообще пуська, правда, когда любит весь мир. А любит весь мир он редко, чаще по просьбе. К Чувону подсаживается Хоик, выползший из своей комнаты под клич Ауры, что скоро начнутся новости. Используя главный покерфейс группы, Чувон решает позлить макнэ. Он всячески цепляется к младшему, обсуждая то одну весть, то вторую, тихо смеётся с ним и как бы невзначай ворошит кучерявую копну волос. Боковым зрением Чувон наблюдает за Кимчхи, удовлетворённо отмечая, что настроение макнэ быстро стремится у отметки ноль, а то и ещё ниже. Йехянги кидает косые взгляды и хмурится, когда парочка взрывается новым приступом хохота и тут же получает пару ласковых от внимательно смотрящих передачу Лидера и Кыни. Через некоторые время, когда уже сил нет терпеть такое явное игнорирование к своей особе, Кимчхи пользуясь моментом - Хоик ушёл заварить чай, быстро пересаживается обратно на своё законное месте, к хёну, прислоняясь спиной к его груди и подминая под себя ноги. Чувон прячет довольную улыбку в вязанном широком воротнике свитера макнэ и несколько минут совершенно никак не реагирует. А затем, чувствую потребность чем-то занять руки, легко проводит рукой по осветлённым волосам Кимчхи. Тот вздрагивает от неожиданности, но предпочитает молчать и терпеть. Не заметив явной реакции, Чувон продолжает дергать светлые прядки, а затем перебирается к запретной зоне в виде пухлых щёчек. Йехянги недоволен, ежесекундно фыркает и один раз даже пытается укусить хёна за палец - не получается. Чувон тихо смеётся, но не доводит донсена до крайней точки кипения и вовремя убирает руки, уютно устраивая их на талии Кимчхи. Телевизор вещает о новых событиях в к-попе, Аура медленно перебирает черные волосы Лидера, улегшегося головой к нему на колени, а Хоик, вернувшийся с кухни, теперь пытается уместится на неудобном кресле и с удивлением вопрошает, как Йехянги смог тут удобно разместиться. Сам Кимчхи лишь с долей превосходства улыбается глядя за потугами младшего и отворачивается, ежится и чуть не мурлычет от удовлетворения, когда Чувон, почувствовав шевеление лишь сильнее прижимает его к себе, легонько дунув на волосы. Чувон думает, что эту битву он сегодня выиграл, а Кимчхи думает, что никакой битвы и не было. Она ещё предстоит.
Какое-то оно немного... не такое. Под конец я немного скатился в Кимчхи\Чувон Написано для поднятия манны донсену.
А вообще я садилась писать Мёнджон. ХДДДД
Даблеи же. Рейтинга нет. Юмор. Ошибок море - кто хочет бетой?) не принимайте всё близко к сердцу.
Люди, дайте что-нибудь почитать по ним, посмотреть, как другие пишут.
читать дальшеОдним из качеств Лидера является то, что он может ласково прикрикнуть когда надо, а когда надо рявкнуть, ибо слово Лидера закон. И вот в один из прекрасных дней, когда подопечные довели до не то что белых, а синих, буквально, коленок, Сансу хотел было гаркнуть во всю силу легких, но... не смог. Нет, дел не в том, что невинно-ангельские личики макнэ и Ауры снова добились своего, а просто сел голос. Вместо слов с губ слетали только какие-то шипящие звуки. Но даже среди однообразных шипящих подопечные смогли угадать, что матерят их отнюдь не однообразно. - Хён, с тобой всё в порядке? - Кимчхи, изображая на лице неподдельный испуг, зачем-то похлопал Сансу между лопаток, за что получил по светлой голове газеткой, невесть откуда взявшейся в руке Лидера. Усан, несколько раз кашлянув, отчего в горле начало ужасно саднить, знаком попросил принести ему стакан воды и попробовал снова сказать хоть слово. - Аушщш, - но вышло лишь одно шипение. - Докричался, - вынес вердикт Кыни, присаживаясь рядом с Сансу и театрально закусывая губу. - А как же он теперь петь будет? - тихо спросил Кимчхи, от ужаса округляя глаза и поднося руку к губам. Чувон моментально среагировал, на автомате убирая руку макнэ. - Не суй каку в рот. Возмутиться макнэ не успел, ибо снова раздалось грозное шипение и тихое хихиканье Ауры фоном. Сансу, отпив воды, услужливо принесённой Хоиком, поднёс стакан ко лбу. Холодное стекло приятно остужало горячий лоб, и создавало идеальную температуру, чтобы начать адекватно рассуждать, а не мечтать убить всех своих подопечных. Быстро придуманный сверх гениальный план, воплотить не удалось - его попросту не услышали. Разозлённый Сансу, на миг забывая о субординации, стукнул газеткой слишком развеселившегося Ауру и метнув свой фирменный взгляд, направился к себе в комнату - искать средства для восстановления голоса. Десятки просмотренных страниц Интернета оказали нужное влияние на Лидера: он подробно расписал все предлагаемые средства в маленький блокнотик и пошёл на кухню - пробовать. На глаза менеджера он решил пока не показываться и молиться, чтобы его оболтусы его же не сдали. А то чувствовалось, даже кавайно состроенная мордочка не поможет. Хоик, с напрочь отбитым инстинктом самосохранения, решил заглянуть на кухню, но тут же был выпнут обратно. - Что там? - заговорщическим шёпотом спросил Аура, когда младший, потирая мягкое место, вернулся с разведки. - Обложился травками, фруктами и стаканами. Вычитывает что-то в своём блокноте и затем смешивает одно с другим. - Надо помогать хёну, иначе он на нас растворы испытывать будет, - поделился наблюдениями Кимчхи и ойкнул, когда перед ними неожиданно материализовалась фигура Лидера. Чёлка была заколот назад двумя ярко-салатовыми заколками, на фартуке виднелись коричневые пятна, а на лице Усана играла обаятельная улыбка, до этого бывшая коварным оскалом. - Ой, сейчас что-то будет, - Кимчхи интуитивно прижался к сидящему позади Чувону. Усан же сунул под нос Ауре какой-то листок и гордо удалился. - Что это? - ребята тут же сунулись к хёну, сгорая от любопытства. - Настойка эвкалипта, три лимона, мёд, шалфей, молоко, коньяк, - с каждым прочитанным словом глаза ребят все больше округлялись, а в душе зарождалось чувства вины и ответственности за временно не разговаривающего Лидера. - Он же не будет ВСЁ это пить сразу? - шепнул Кимчхи, с надеждой смотря на Ауру. - Дети, надо спасать Усана, а то потом попадёт от менеджера, что за Лидером не уследили, - цокнул языком Ауры и помчался искать телефон, чтобы позвонить маме.
Через несколько минут четыре пары глаз уставились на листок, исписанный каллиграфическим ровными иероглифами. - 50 грамм коньяка? – прочитал верхнюю строчку Чувон и скептично приподнял бровь. – не мало ли будет? - Удвоим, долго что ли – Кыни зачеркнул цифру и подписал сверху «100», погрыз карандаш, зачеркнул только что написанное и надписал «200», - чтобы наверняка, - пояснил он. - 200 грамм коньяка подогреть, но не кипятить, он должен быть теплым, не горячим. Добавить туда три чайные ложки меда и три капли лимона. Очень медленно выпить, - дочитал Кимчхи и скривился, не желая сейчас оказаться на месте Лидера, -хён ты уверен, что это поможет? - В случае с Сансу не уверен, но попробовать можно, - ответил Аура, складывая листок вчетверо и пряча его в карман до востребования.
- Ушёл, - коротко оповестил Хоик, жестом подзывая друзей. Лидер только что покинул кухонное поприще, обвешавшись всевозможными травками и склянками и что-то тихо шипя себе под нос. Ребята по одному просочились на кухню, выложили полукругом ингредиенты, вдоволь на них насмотрелись и начали химичить, вкладывая в данное лекарство всю душу и искренне желание, чтобы Лидер поправился. Закончив приготовления, напиток был перелит в гранённый стакан и всучен Ауре, как самому старшему, которому и предоставлялась миссия под кодовым названием «Напоить Вылечить Лидера». Кыни мысленно пожелал всего "наилучшего" своим младшим товарищам отправился логово зверя Сансу, на ходу придумывая, какие отмазки можно использовать в случае чего. Стучать в дверь Аура счёл ненужной формальностью - всё равно ему никто не ответит, а шипение он не расслышит. Толкнув дверь и обрадовавшись, что оную Усан редко закрывает, Кыни прошёл внутрь и несколько не удивился, увидев Сансу, сидящего на кровати и подтянувшего коленки к подбородку. Сейчас он действительно выглядел как ребёнок, даже особо не стараясь, как делал обычно на передачах. - Мы ты тут с ребятами тебе лекарство сделали отменное, - несмотря на предупреждающий рык, Аура всё же присел на кровать и протянул стакан с тёмной коричневой жидкостью. Усан принюхался и тут же скривился. - Чего воротишь нос? Всё соблюдено в медицинских пропорциях, - да, Кыни умел утаивать правду. Это знал и Сансу, но сейчас почему-то наивно доверялся, может, потому что молчать надоело, - пей давай, а то сам в тебя волью. Только медленно. Сансу, горько вздохнув, медленно вылакал лекарство и отдал стакан Ауре. Хотел было поблагодарить, уже даже рот приоткрыл, но, вспомнив, махнул рукой и откинулся назад. на подушки, чувствуя, как слипаются веки и невидимые нити Морфея окутывают его и совсем не замечая, как друг выскальзывает из комнаты тихо прикрывая за собой дверь.
*** Утро следующего дня. - Как думаете, помогло? - Кимчхи снова завозился в кресле, пытаясь поудобнее усесться. Он всю ночь не сомкнул глаз из-за внезапно проснувшейся совести, которая так и жужжала над ухом, что мол он виноват, что группа осталось без репа и вокала, пока макнэ не уполз в заботливые руки Чувона, где совесть немного приутихла. - Сейчас узнаем, - загадочно произнёс Аура, знаком прося всех замолчать и прислушаться. Некоторое очень долгое время не происходило ничего интересного и Кимчхи хотел было возмутиться, как... - ДА ТВОЮ Ж НАЛЕВО! КТО ПОСМЕЛ ПОСТИРАТЬ МОИ БЕЛЫЕ БРЮКИ СО СВОИМ РОЗОВЫМ СВИТЕРОМ!? - Помогло, - самодовольно заявил Аура, и вся группа довольно вздохнула, вслушиваясь в поистине божественные крики Лидера.
Чего-то я насмотрелась Ван Хельсинга, где Карл переодевался в женское платье. И вот Плоды так сказать моего воображения.
Фандом: Инфинит. Персонажи: Мёнсу и Сонджон. Рейтинг: что вы. Жанр: юмор как бэ.
читать дальше- Это что за подстава, хён?! – возмущённый вопль Сонджона был слышен на всех этажах айдолского общежития. - А что именно тебя не устраивает? – невозмутимо спросил Мёнсу, грызя печенье в виде бабочки с шоколадными вкраплениями в крылья и удовлетворенно оглядывая макнэ, рассевшегося среди вороха женских платьев эпохи Средневековья в Англии.- Ты, в общем-то, сам виноват, что дал волю Ухёну искать тебе маскарадный костюм. Пожинай плоды. - Я рассчитывал, что он будет придерживаться концепции, - заявил Сонджон, брезгливо приподнимая двумя пальцем муслиновую ткань, - Почему всё наряжены эльфами, а я дамой в дырявом платье? - Тебе станет легче, если я скажу, что Сонгю Санта-Клаус? – участливо поинтересовался Мёнсу, за что тут же поплатился метко брошенной в лоб брошкой, вырванной почти с мясом с одного из платьев. - Поосторожней. Это же всё-таки антиквариат, в каком-то смысле. Ухёну ещё их в музей возвращать. - Это тонкий намёк, что я его как бы горничная? – Сонджон мрачно уставился на ржущего хёна, мстительно представляя его в мыслях одетым в одно из этих платьев. Образ его развеселил, а Мёнсу резко перестал смеяться и, прищурившись, стал внимательно наблюдать за макнэ, пятой точкой чувствуя, что за его спиной готовится какое-то западло. - Я бы сказал… помощница. Ты видел тот большой мешок с подарками? - Ты имеешь в виду те два пододеяльника с красными мухоморами, которые Хоя-хён всю ночь сшивал? – макнэ скептически приподнял бровь, а Мёнсу радостно закивал. - Да-да. Там будут подарки. А Сонгю один не дотащит. Загнётся, - Мёнсу цокнул языком и покачал головой, сокрушаясь, какой же их Лидер всё же слабый. - Хён, стесняюсь спросить, а чем Я ему смогу помочь? – к концу макнэ заверещал, дубася ладонями ни в чём не повинные платья. - Ну да, ты у нас тоже хиленький, - Мёнсу поджал губы, придирчиво оглядывая тощую фигурку макнэ, - но сам знаешь, против слова Ухёна не попрёшь. Хоя и Тону наотрез отказались одевать платье. - Я тоже отказываюсь, - заявил Сонджон. - Ага. Желаю тебе выжить после того, как заявишь это нервному Ухёну, - усмехнулся Мёнсу, выковыривая шоколад из печенья. - Грр. А ты кем будешь? – Сонджон решил, что участи «горничной-помощницы» ему всё равно не избежать, то нужно хотя бы дырки зашить и постирать этот ворох. Да и вообще зачем ему столько нарядов? Одного платья сойдёт. - Я – олень, - гордо оповестил Мёнсу, отправляя отковырянный кусочек шоколад в рот. - Кто? – Сонджон вылупился на хёна, спотыкаясь о подол одного из платьев, но всё же удерживая равновесие и не встречаясь мордашкой с паркетом. - Олень, - как ни в чём не бывало ответил Мёнсу, - Ухён нашёл только семь игрушек-оленят. А их же там восемь, не считая Рудольфа. Я буду восьмым. - А Ухён кто? – спросил Сонджон, ни секунды не сомневаясь, что себе-то хён выбрал что-нибудь поприличней, да попрестижней. - Всемирное зло, или что-то в этом роде, - махнул рукой Мёнсу, особо не вдаваясь в подробности, а Сонджон, заново подобрав свой ворох, побрёл в ванную, оставляя хёна наедине со своими печеньками. По пути ему встретился Сонёль, истерично вопящий, что изумрудный колпак не подходит к салатовой рубашке и, что вообще у него уши не длинные. А около ванной обнаружился Ховон, всё ещё возящийся с мешком для подарков, и Сонгю, пытающимся на глаз определить в какой момент наполнения оного мешка подарками, тот лопнет по швам. В самой ванной закрылся Ухён, отстирывающий пятна вина со своего злодейского плаща. А Тону с самым наисерьёзнейшим выражением лица сверялся с фактуркой и блестящими коробочками, которыми буквально была завалена комната Лидера и Ухёна. Сонджон, аккуратно положив свой ворох на диван, уселся рядом с ним, горько вздохнул и ласково пригладил рюшки одного из платьев. Что ни говори, а все эти приготовления нравились младшему, пусть и выпала ему нелегкая роль в празднестве. Да, он любил всё женское, но чтобы вот так сильно палиться… Сонджон ещё раз горько вздохнул, примиряясь со своей участью, в последний раз пригладив рюшку, двинулся за рукодельными принадлежностями хёна Ховона, решая, если уж он и будет помощницей Санта-Клауса, то уж точно должен стать самой красивой помощницей. Иначе он не Ли Сонджон.
Поисковые фразы. nevada tan linke кристиан линке Наверное, первый запрос ничего не дал. рисунки с юри шеве Кстати, да. фанаты Паник красиво рисуют. По крайней мере те, что видела я - прекрасны. начнем с того что ты что я?! dbsk состав До распада - ДжеДжун, Ючон, Джунсу, Юнхо, Чанмни. После распада - Юнхо и Чанмин. Ещё вопросы? мир мблэк в тёплой одежде мблэк - это фамилия? барвинок юрик У меня вы его не найдёте. как вернуть музу я её шоколадом приманиваю, например. А если вы про текст.. то не надо вам туда) как вы угораете с подругой умопомрачительно хДД тимо зонненшайн и давидом бонком. ииии. что они? анализ стихотворения есенина в хороссане есть такие двери нет. Стихотворение я люблю - спору нет. Но анализ! Увольте. как нарисовать васильки ручками на бумаге, используя карандаш. я понял.держи ээ. Спасибо. А что понял-то? позитив или грусть лучше в равных долях) равен скай и её со Чаво? кто и с чем? йесон/реук кристиан бек кхе-кхе. Кто? темный дворецкий алан хамфриз сынхо тимо зонненшайн кристиан линке фото блог о шиншиллах 2011 кошки акхм. это, наверно, лучше к донсену. дальше мноооооооого рэперы без лиц Я очень надеюсь, чтоэ то не про Яна. Иначе я очень обижусь дала код подруге на кой? лучшая в мире первая любовь киса и юкино дааааа. пара прекрасна) mblaq avatar были где-то. подарок для поднятия настроения себе? да туеву тучу модно придумать) тимо зонненшайн с девушкой уже? вверху был с давидом бонком. трафарет барвінка Оо клуб свиданий старшей школы оран аниме до какой главы что за фигня? ким кибом и джонхен у меня в жизни появился еще один любимый человечек Я вас сердешно поздравляю) саранхэ и я вас nevada tan другое название Panik аниме tvxq Хгде?! дайте мне! спортивные костюмы из сериала таинственный сад Да что вы все ищете это у меня?! франк циглер картинки группы panik хичоль и со хён э? christian linke девушка кристиана линке Неужели так интересно *скучающе* кристиан бек да не знаю я такого! mblaq сынхо стихи про барвинок сменить ник что ли. panik nevada tan паник саранхэ и я вас) итук/сонмин panik linke как вернуть музу Шоколад не помог? рандомном порядке сколько лет грому из mblaq Вот честно. Не задавалась этим вопросом как нарисовать цветок барвинок также как и васильки. фото барвінка моё или цветка? что я думаю о хорошем человеке да мне ж откуда знать, что вы о нём думаете. новости о чон юнхо и ким джеджун увы статус грусть j gjlheut чего там с последними двумя словами? ась? супер джуниор мистер синька сабы? не у меня. у меня только такое с мблэк. донсен не отдам! стихи о курае почему я недовольна собой люди, я не психолог. я не знаю. досье дерека из мыслить как преступник на сообществе смотрите. выучил все билеты вумница. на конфетку петя ростов читать Петя Ростов . я вам угодила? куйсянь почему да потому что Кюхён! когда все идет из рук вон плохо лучше не заморачиваться. перевод песни дбск love in the ice не у меня. и ты обернулся и улыбнулся и тогда я понял почему дэбби зовет тебя солнышком.. кохай, срочно меняй подпись) уже и у меня ищут) panik имя екатерина знак зодиака овен что-то мне это не нравится. Только не говорите, что знаете, где ключи от сейфа. странная штука судьба ой. и не говорите сынхо и гром mblaq www.nevada tan.ru КАК?! как вы искали сайт, а набрели на меня panik photos донсен на японском кохай. цветочки после ягодок мальчики краше цветов kkotboda namja boys over flowers второй сезон рецензия барвинок математика полный ноль. лучшая в мире первая любовь киса-сан и юкино онхо шивон донхэ гангстерское имя Я уже не помню) что-то ржачное было хД новые формочки для кекса у вас та же проблема? nevada tan panik ли джун mblaq panik nevada tan петя ростов читать чуть выше ссылка юри ибо кайа шеве есть ли девушка у кристиана линке подождите, сейчас спрошу. nevada tan panik ынхёк картинки ян вернер о стихотворении в хороссане есть такие двери да люблю я его. Люблю. немецкая группа где репер диджей э? какбэ. это два разных человека. ну ладно. Panik текст песни паник позитив на немецком хочу чтобы понимали сочинение большое не ко мне. алтайский край углы по адресу. что рассказать? про барвинок поговорки даже такое есть? ОО что такое донсен КТО. не что, а КТО! и я уже объясняла по-моему. темный дворецкий рождество panik nevada tan кристиан линке клички супер джуниор Ой.. как вспомню хДДД чуня из mblaq вот именно, что чуня хДД алоис и лука алоис и брат один и тот же человек спрашивал. як пить дать) огонь эльфов моника фельтен онлайн читайте. отличная книга же. я ассоциируюсь с жирафом кхе-кхе.. довольно самокритично. Чем мне помочь? кристиан линке ник лука и алоис ага. решил поменять местами? итук и сонмин донхэ ынхёк танака коки накамару юичи яой слэш. люблю, но не у меня. картинки с надписью с тобой приятно общаться спасиб. но где вы их тут увидели. дебби зовет тебя *паника* Кохай!!!! mblaq аватар шивон ьидфй fdfnfh чего? пейринг g-top есть текст маленький. зачет немецкий поздравляю)э? ufkfpf. ufkfpf nevada tan что такое саранхэ Любовь или Я тебя люблю. минки дбск одно это пейринг из шайни, а второе группа. чего хотели добиться-то? сдашь я знаю я уже сдала) саранхэ на корейчком не знаю. куйсянь кто это Кюхён тимо зонненшайн о сексе Эту фразу и в глаза Лёне корейский фандом ты обернулся и улыбнулся и тогда я понял почему дэбби зовет тебя солнышком с КОХАЙ!
Немного порушив очередь. Я просто не хочу нести вину за смерть человека)
Извращуга :3, вот он и твой подарок в круглой бирюзовой коробке с большим бантом. Забирай, пока не передумала) Надеюсь, теперь ты найдёшь покой) и не ищи ошибки >< Автор:Барвинка. Фандом: Тёмный дворецкий Пейринг: Уильям\Грелль Рейтинг: PG-13 Размер: драббл.
Бантик сохранишь?) В связи с наступающими новогодними праздниками администрация Академии Шинигами пошла на некоторые уступки студентам, и уже через неделю в большом актовом зале красовалась большая длинная и, конечно же, пушистая ёлка, столовая светилась разноцветной мишурой, а на стенках и потолках в коридорах были развешены тоненькие веточки омелы. О последнем позаботился лично Сактлифф, собственноручно обстригая кустарники в парке при Академии. Присказка о том, что те, кто встанет под омелу обязаны поцеловаться, тоже была пущена в разношерстную толпу шингами им же. Уильям всегда считал, что его однокурсник немного не в себе, но после того, как с подачи этого чуда природы, его засосали какие-то две студентки, буквально затащив его под веточки, Грелль стал сумасшедшим номер один. К тому же Уильяму несколько раз (он специально не стал считать) пришлось, краснея, чмокать преподавателей, которые и сами были как маков цвет. - Поцелуй под омелой - это так романтично... – сладко пропели где-то рядом, когда Уильям в очередной раз отлепившись от любвеобильной поклонницы, рукавом пиджака вытирал губы и незаметно отплёвывался в сторону. - Только не 20й раз за утро! – процедил Спирс и обернулся. На свою голову. - Уилли, золотко! – от «сладко пропели» не осталось и следа, оно заменилось на «громко завизжали». Спирс шарахнулся в сторону, заметив, как счастливый донельзя Сатклифф летит навстречу, широк разведя руки в стороны: как пить дать, Уильяма ждёт судьба быть потисканным этим существом. - Здорово же я придумал? – между тем верещал Грелль, стискивая тушку Спирса в объятиях и покачивая её из стороны в сторону. Уильям до сих пор не мог понять, откуда у этого женоподобного существа столько силы. - Да, Сатклифф, вверх остроумности, - язвительно просипел Уильям, когда Грелль всё же его отпустил. - Я знал, что ты оценишь, - обрадовался шинигами, сверкнув треугольными зубками. – Кстати, Уилли, мы тут с тобой как раз… Дослушивать Спирс не стал, он тут же вскинул голову вверх и чуть не застонал от разочарования. Грёбанная веточка омелы. Прямо над ними. Сбежать не удалось, ибо ручки Сатклиффа уже вцепились в пиджак, а жертвовать им Уильям не собирался, и прежде, чем Грелль закончил заливать ему лекцию об рождественских традициях, крепко зажмурился и сам чмокнул шинигами в губы. О том, что поцелуй могут увидеть около полторы тысячи студентов, Спирс вспомнил тогда, когда отшатнулся от Сатклиффа и с ужасом воззрился на него. - Вообще-то, когда я говорил, что тогда, когда два парня встречаются под омелой, то они обмениваются рукопожатием, то я и имел в виду рукопожатие, - хитро прищурился Сатклифф, а Уильям про себя выругался, кляня себя за спешность, - но твой выход мне нравится гораздо больше. Почему-то эта фраза очень и очень не понравилась Уильяму, ибо после нёё последовал новой поцелуй, пусть уже и не под омелой, и тихий шёпот на ухо: - Теперь не отвертишься, Уилли.
Лиза, этот подарок для тебя. Небольшая коробочка, украшенная серебристой фольгой в зелёную ёлочку) С наступившим тебя НГ и наступающим на пятки Рождеством)
Автор:Барвинка. Фандом: МБЛЭК Размер: драббл Рейтинг: увы и ах. Упор на Сынхо, как ты и просила) правда на слишком сентиментального Сынхо)
Обёртку рвём или аккуратно разворачиваем?)Сынхо не знает, что ему нравится больше всего: наблюдать, как подопечные, не скрывая радости на лицах, распаковывают подарки, или то, что в этот день они, наконец, собрались все вместе в тёплой уютной комнате Джио и Санхёна без драк, без препираний, без ссор. Сынхо устраивается удобнее на кресле, рядом с темно-зелёными пушистыми еловыми ветвями т вдыхает легкий хвойный запах, смешанный с запахом мандаринов, которыми буквально наводнена комнаты.
В этом году было решено поставить новогоднюю красавицу в самой большой комнате общажной квартиры, коей и оказалась комната Пёнхи и Чхондуна. В гостиной было очень мало места, там ели как помещался диван, телевизор, столик и два маленьких пуфика; комнату Джуна и Мира отмели, как вариант, сразу, ибо никто не захотел открывать новогодние подарки среди разбросанных по полу грязных носков и другой не менее чистой одежды. Кухня и комната Лидера также не подлежали рассмотрению за неимением места. Кровати были сдвинуты к окну, письменный стол отодвинут в противоположную сторону к двум шкафам, чтобы посередине осталось пустое пространство, где на пол был немедленно расстелен цветастый круглый половичок, а через несколько часов на него была поставлена пушистая зелёная ёлка, притащенная с улицы счастливым Джуном. Украшали красавицу всей группой. Мир, увешанный всеми видами мишуры, высунув от усердия кончик языка, примерял каждую на еловые лапы и забавно морщил нос, когда сочетание цветов ему не нравилось. Сынхо и Санхён чинили старую гирлянду, которую Лидер привёз с собой от родителей: несколько лампочек даже после починки не хотели работать, тогда рукастый Лидер прицепил туда несколько кусочков мишуры, услужливо отданными макнэ. Джио и Джун вешали на зелёные веточки игрушки, иногда переругиваясь между собой: Джун осторожно доставал стеклянные разноцветные шары из коробок, убирал вату и подавал хёну, почему-то сам боясь вешать их на ёлку. Но вот пятиконечную звезду, выкрашенную в золотистый цвет и украшенную тонкой линией мишурины, захотел водрузить сам: притащил с кухни самую устойчивую табуретку, взобрался на неё и, чуть сжав колючую верхушку, нацепил звезду. Чхорён, разобравшись с мишурой, взялся за разноцветной дождик, лежавший отдельной кучкой на кровати Пёнхи. Но запутавшись в первом же, получил по темной макушке бумажным снеговиком от хёна и был отослан помогать Джуну запаковывать вату обратно в коробки. Спустя два часа еловая красавица была наряжена полностью. Мир шепотом попросил включить гирлянду и замер, когда в комнате погас свет, погружая её во мрак, который вскоре был рассечён сотней вспыхнувших одновременно фонариков. Ребята невольно залюбовались, удовлетворённые проделанной работой и расселись полукругом вокруг елочки. Ближе к часу ночи опомнившийся Лидер хотел было разогнать всех по постелям, но, поднявшись и обведя взглядом подопечных, передумал. На постели Джио сонно посапывал свёрнутый в клубочек Чхорён, заботливо укрытый большим тёплым одеялом. Сам хозяин постели, достав из шкафа футон, улёгся подле ёлки. Джун, быстро сбегав в свою комнату, за ещё одним футоном, расположился рядом с хёном. Санхён заснул на своей постели, а вот Лидеру досталось маленькое кресло около ёлки, и он был совсем не против. Накрыв ноги лёгким покрывалом, он рассматривал стеклянные шары, сиявшие в свете фонариков разными цветами, пушистую мишуру, красиво отблёскивающую блики, кидаемые шарами, и так и не уснул, боясь закрыть глаза и потерять ту завораживающее сказочное новогоднее чувство, что дарила ёлочка.
Сынхо тихо смеётся в кулачок, увидев, как счастливый макнэ валит на пол Джио, практически душа оного в объятиях. На полу, рядом с ними, валяется разорванная в клочья подарочная обёртка, а на ней два диска какой-то новой игрушки на компьютер. Лидер, отсмеявшись, смотрит на Джуна и взгляд безмерно теплеет: Чхансон, сложив ноги по-турецки, аккуратно разворачивает подарки, осторожно отлепляя скотч, чтобы не порвать обёртку, которую он затем складывает и кладёт в стопочку точно таких же рядом. Санхён, обложенный пакетами с мандаринами, тихо прячет фрукты в тумбочку, боясь шорохом вспугнуть макнэ, иначе битвы за новогодний фрукт не избежать. Сынхо немного удивляется, когда ему протягивают сразу четыре подарка, и немного теряется, не зная, какой открыть первым. В этом решении помогает Чхорён, всучивая свою коробку прямо в руки Лидеру. Сынхо аккуратно срывает синюю с голубыми снежинками обёртку и охает, узнав в подарке недавно вышедший IPhone. В коробке от Чхансона обнаруживается брелок – семь оленей Санта Клауса, перевязанные алой ленточкой; Джио дарит стильный чехол для нового гаджета, а Санхён протягивает диск с новыми программами и слегка улыбается. В комнате повисает неловкое молчание: Лидер не может ничего сказать, ибо в горле неприятно скребёт, и он знает, что если скажет, хоть слово, то из глаз польются слёзы. А ты не совсем по-лидерски. Молчание прерывает Чхорён, и Сынхо премного ему благодарен. Макнэ запрыгивает на спину Джуну и, воинственно завывая, гонит того на кухню, откуда уже целое утро доносился запах свежеиспечённого пирога с яблоками. ДжиО подрывается с места и бежит за ними, опасаясь, что все его труды пропадут разом и решая, что нужно спрятать новогодний ужин подальше от длинных ручонок донсенов. Санхён уходит сам. Прекрасно понимая, что Лидеру нужно побыть одному, и напоследок указывает на последний нераскрытый подарок под ёлкой. Ничего не поясняя, Чхондун быстро уходит в ту сторону, откуда уже слышны первые переругивания макнэ и Пёнхи. Лидер подымается со своего места, откладывая подарки, и перемещается на пол, подтягивая к себе плоскую коробку с большим сиреневым бантом. Под ним виднеется маленькая записка. «Любимому Лидеру от его не менее любимых: Пёнхи, Чхансона, Чхондуна и Чхорёна». Сынхо бережно снимает обёртку и вытаскивает из коробки рамку для фотографий, красиво украшенную бисером и перьями. На вставленном фото запечатлена вся группа в один из предновогодних дней этого года, а внизу, на стекле, красной гуашью немного коряво было выведено: «Мы тебя любим». Сынхо уже не считает нужным сдерживать слёзы: в комнате никого нет, да, в принципе его не остановило бы и наличие здесь всего агентства. Тёплые слёзы стекают по щекам, и Сынхо отставляет рамку, боясь, что капельки попадут на стекло и красная гуашь потечёт. Лидер крепко сжимает подарок в руке, считая его лучшим из всех тех, что ему дарили. Как бы он не ругал и в сердцах не обзывал своих подопечных, он всё же в душе очень любил всех и каждого по отдельности, считая их своими, если не детьми, то братьями. Отдавался им полностью, без остатка, переживал, давал фору, ругал, ссорился, но тут же мирился. Он весь в них. Сынхо ставит рамку на письменный стол и обводит взглядом комнату, про себя с тёплой усмешкой отмечая, что этот Год отличается от других: и местом для ёлки, и настроением, и подарками, и даже яблочным пирогом, ждущим его на кухне.
Несколько фотографий - краткая история моих каникул. Точнее нескольких дней)
Родимые мои, берегите трафик.
читать дальше Маска сестры. Она на НГ была то ли ведьмой, то ли принцессой. Я до конца не разобралась, но масочка приглянулась) читать дальше Двоюродная сестра подарила мне пазл. ЕХУУУУУУ. а там их 560 штук. Я от щастья чуть на пороге и не умир. Конечно, тут же села её собирать на кухне. Вазочка с конфетами в помощь) хДД
читать дальше Оля, а это тот букетик, про который я говорила. Немного косоват вышел, но мама довольна) А я рада)
читать дальшеНу, а это сегодня ходили в гости к однокласснице. ушли в 4, пришли в 10. А уходили на час
Да там на фоне вино и шампанское. Мама одноклассницы нас каждую секунду спаивала, но мы отказались. Тогда она оставила их на столе: типа "будете смотреть - раздражнитесь" Не вязло "Золотая троица"
Дин-дон-дин. Поговорите кто-нибудь со мной. Кто-нибудь, кому не будет в тягость *мигает глазками* Я сегодня добрая, хорошая, весёлая, раздаю щастье направо и налево)
Как бэ основные подарки к Новому году все получили, а теперь такие маленькие презенты) Я постараюсь выкладывать их ежедневно, тем более их не так много. и все они маленькие.
Первый под раздачу попал кохай) Вот он твой подарок в приятной жёлтой упаковке, перехваченной оранжевой лентой) Немного странная Рёда, под стать шизанутому странному семпаю) С праздником тебя милая)
Автор:Барвинка. Фандом: Кат-тун с Ньюс Пейринг: Рё\Татсуя Размер: драббл (576 слов) Рейтинг: увы и ах.
Обёртку рвём или аккуратно разворачиваем?)Слегка приглушенный свет ночной лампы был единственным источником освещения в комнате. Лунный свет не попадал из-за плотно закрытых штор, а свечи давно погасли, даже не привнеся в обстановку каплю уюта. Татсуя мягко очерчивал пальцем железное кружево абажура и попеременно бросал взгляд на большие круглые часы – подарок родителей, минутная и большая стрелки которых приближались к заветной цифре 12. Праздновать совершенно не хотелось: новогоднее настроение испарилось, даже не создавшись, да и праздновать было не с кем. В квартире только он и его тень, отбрасываемая на стену светом ночника. Рё обещался успеть к Новому году, но несколько часов назад позвонил и сказал, что их рейс задерживают из-за подземных толчков. Татсуя тогда лишь сильнее сжал трубку телефона и, пытаясь не придавать голосу оттенка горечи, ответил, что праздник не важен, лишь бы с ним было всё в порядке. Тогда и были затушены свечи на полках и полу, выключена рождественская гирлянда и закрыто шторами окно. Праздник не то чтобы важный, его можно провести и одному. Минутная стрелка приближалась к одиннадцати, а Татсуя печально заметил, что до наступления нового года осталось каких-то пять минут. Он склонил голову вправо и стал тихонько отсчитывать секунды, с каждым тихим щелчком приближающие его к моменту для загадывания желания. Но на одиннадцати же секундах он запнулся и немного вздрогнул от неприятной вибрации телефона по поверхности стола. Поднеся трубку к уху и не удосужившись глянуть на дисплей, Татсуя удивлённо распахнул глаза и первое время не знал, что сказать, просто хватая ртом воздух. - Химе? Химе, ты меня слышишь? Татсуя! – гремела трубка голосом взволнованного Рё, - пусть я и в нескольких тысячах километров от тебя, но Новый год мы встретим вместе! Ты меня слышишь? – Татсуя закусил губу и слегка кивнул, не беря в учёт, что Нишикидо его в общем-то не видит. – Не знаю, сколько там показывает твой любимый антиквариат, а у меня уже без трёх. - У меня тоже, - тихо ответил Татсуя, сверяясь со стрелками на часах и сильнее сжимая трубку, боясь, что голос исчезнет, и вообще всё окажется сном, либо галлюцинацией. - Вот и отлично. Три минутки осталось, - слышится странный хруст и легкие помехи, - ты не представляешь, сколько тут народу сидит в ожидании. Места свободного… Бабуля. БАБУЛЯ! - Татсуя с улыбкой отстраняет трубку от уха . – Садитесь… ага, спасибо и вас с наступающем… так вот, места свободного нет. Отменили три или четыре рейса и тут просто яблоку некуда упасть. Хотя нет… парень у тебя фрукты рассыпались!.. знаешь, есть, - удивлённо сообщил Рё. - Без одной – тихо шепчет Татсуя, усаживаясь поудобней в кресле и не отрывая взгляд от минутной стрелки. - Мой носок на месте? – взволнованно прошелестел в трубку Рё. - Куда бы ему деться, - проворчал Татсуя, искренне не понимая, отчего у Нишикидо особая любовь к этому уже старому и порядком потрепавшемуся носку. - А подарок? - Я туда не влез, - Рё тихо засмеялся и неожиданно замолчал, даже не дышал в трубку. Минутная стрелка медленно переместилась с одной палочки на другую встав под символическим числом 12. - С новым годом, - тихо зашептал Татсуя, отчего-то радуясь как ребёнок, впервые дождавшийся знаменательного момента. - С новым, - ответил ему Рё и горько вздохнул, - я люблю тебя. И в следующий раз никуда не поеду накануне праздника. Не хочу встречать его в окружении совершенно незнакомых людей. - И я тебя люблю, - зажмурился Татсуя. – Я тебя и так не пущу. - Договорились. Блеклый свет лампы неожиданно засветил ярко-ярко, и казалось, сквозь шторы всё же проникает некоторое количество лунного света, и свечка одна , оказывается, была не задута.
Сегодня приснились ДБСК. В первоначальном составе. Юнхо ДжеДжун, Джунсу, Ючон и Чанмин - счастливые, улыбающиеся, и в окружении апельсинов. Настроение мне обеспечено.
Извините, ребят. Хотя вас, конечно, взрослых дядь, навряд ли можно назвать ребятами, но всё же.. Но всё равно извините. Я редко говорю и ещё реже пишу про вас. Поклонники в этом случае поступают по-другому. Я же тихо-мирно люблю вас и не высовываюсь, и пусть об этом знают всего лишь два-три человека. Я в пол уха и пол глаза наблюдая за вашими концертами, выступлениями, новыми песнями. Мешает и то, что вы разрознены. Но это не означает, что люблю я вас меньше, нет всё так же.
Спасибо, вам ребят, что вы есть. Я верю, что у вас налажены между собой хорошие связи.
Фандом: АА Персонажи: АА Рейтинг: G Размер: Драбблы
Драббл на заявку: Аура/Сансу; «Ты сильно обидишься, если я скажу, что подзаебал ты меня? Я Рождество хочу, а не сборище стриптизеров, прикинь?»
читать дальшеИногда бывает, что выбор места для празднования Рождества является громадной по своему значению проблемой. Аура прочувствовал это на собственной шкуре. Лидер новоявленной группы обегал и обзвонил все кафе, клубы и остальные злачные места, в поисках достойного кусочка площади, где можно было бы всей группой отпраздновать Рождество. Со всеми подходящими и неподходящими совсем примерами Сансу бегал к Ауре, считая, что тот лучше разбирается во всех этих штучках. Кыни же, которой был доведён до крайней точки кипения, просто не знал, куда бы сбежать, да чтоб подальше и понадежней от Усана, возомнившего себя массовиком-организатором. Последней каплей яда, убившей несколько сотен нервов кряду, стало новое вешанье лапши на уши Ауре, но лапша, правда, была приправлена особенно пикантными специями. - Ты сильно обидишься, если я скажу, что подзаебал ты меня? Я Рождество хочу, а не сборище стриптизеров, прикинь? - Чего это сразу стриптезёры? – обиженно протянул Усан, рассматривая глянцевые брошюрки. - Конечно, нет, - издевательски поддакнул Аура и иронично добавил: - это просто двум голым мужикам стало жарко, и они решили остудиться около шеста, - не заметив никакой реакции на лице Сансу, Кыни зло вырвал из его рук брошюрку и разорвал её на мелкие кусочки. – Ты хотя бы смотри, что берёшь! Иначе твоими благими намерениями, на месте этих мужиков будем мы! - А фанатки будут не против, кстати, - Усан провёл пальцем по губам и глубоко задумался, считая идею, предложенную Аурой, просто отличной для продвижения группы. - Ты идиот, - тихо констатировал Аура, прикрывая рукой лицо. – И вообще, почему мы должны праздновать где-то, а не дома? Меньше шлялся бы по этим заведениям и меня бы не доёбывал. - Дома.. это как-то… - Усан пожал плечами, нужное слово так и не шло на ум. - По-семейному, по-домашнему, тихо и скромно, - вместо него сказал Аура, забирая остальные брошюрки, мелко их разрывая и бросая в общую кучку на журнальном столике. - А если ребята не захотят? – всё же не унимался Лидер. - Поверь. Они уже неделю ходят в страшном смятении от того, куда ты их затащишь. Хоик с Чувоном даже себе список отговорок уже составили на самый крайний случай. Так что никто не обидится, если проведём Рождество дома, - Аура очаровательно улыбнулся, всем сердцем надеясь, что его слова дойдут до хоть чего-нибудь в тёмной и буной головушке Лидера, и он изменит своё мнение. - Хорошо, дома так дома, - всё же согласился Усан и даже кивнул в подтверждении своих слов. Аура уже хотел было расслабиться и насладиться долгожданным спокойствием, как Сансу выстрелил контрольным: - Тогда надо будет решить: что готовить, закупить продукты, решить, кто этим всем будет заниматься, убрать гостиную, купить и установить ёлку, украсить её, составить приглашения, на случай, если пригласим ещё кого-нибудь. Аура мученически закатил глаза и черной завистью позавидовал Кимчхи, которого совершенно не волновали вопросы праздника: во-первых, мал, во-вторых, не привередлив. - Я так понимаю, ты от меня не отлипнешь? – Усан покачал головой и мило улыбнулся, руша все грёзы хёна на спокойный досуг. – Хрен с тобой. Неси ручку и тетрадь. Будем распределять обязанности.
Драббл на завку: Аура/Усан «На три четверти мудак» «А на четверть?» «А на четверть я люблю тебя»
читать дальшеАура как никто другой знает, как сильно Усан может достать. Порой кажется, что спрячься ты на Эвересте, он и туда залезет, чтобы вынести мозг окончательно и совершенно удовлетворенным спуститься вниз. Нет, Сансу, конечно может быть привлекательным, спокойным, молчаливым и до ужаса милым, но, как правило, такое состояние длится от двух до пяти секунд, когда этому существу что-то позарез от тебя надо. Единственный, кто не ведется на эти штучки – это Хоик. Да он, впрочем, ни на что не ведётся. А вот вся выдержка Ауры исчезает тут же, как только Сансу умилённо округляет глазки и чуть улыбается, приподнимая уголки губ; за такую слабость Кыни себя и ненавидит, так как часто от неё страдает. - Я не поведусь на твои мордашки, даже не пытайся, - твёрдо говорит Аура, когда Сансу находит его развалившемся на софе и смотрящим телевизор, - чтобы ты не попросил – НЕТ. - Помоги мне разобраться со студиями, - Усан умоляюще смотрит на хёна. - Ты лидер здесь или кто? – возмущённо сопит Аура, стараясь смотреть не на лицо близко сидящего донсена, а на то, как медведь готовиться к спячке. – Решение вопросов со студиями входит в твои прямые обязанности. - Но ты же мне поможешь? – ластиться Сансу, хитро щуря глаза. Аура терпеливо молчит, наивно надеясь, что вопрос отпадёт сам собой, в его, конечно, сторону. - Ненавижу тебя, - тихо безо всякой злобы бурчит Кыни, нашаривая рукой пульт и выключая телевизор, - на три четверти мудак. - А на четверть? – пытливо выспрашивает Усан, с нескрываемым любопытством рассматривая хёна. - А на четверть я люблю тебя, - обречённо отвечает Аура, приглаживая свой розоватый хаер и с удовольствием отмечая, как тёплая тушка донсена жмётся к его боку. - Это означает, что поможешь? - У меня есть выбор? -Нет.
Драббл на заявку: Усан/Кимчхи «Раз, два, три, четыре, пять, я иду иск... Блядь, что это за дебильные игры?»
читать дальшеКогда Усан сказал, что в группе нужно разнообразить жизнь, он имел в виду посещения различных культурных мест, а не потакание капризам макнэ, у которого точно детство в одном месте заиграло. За несколько вечеров группа успела вдоволь наиграться в небезызвестные фанты, банальнейшую «бутылочку», посоревноваться в камень-ножницы-бумага, устроить соревнования на лучшего уборщика, кулинара, танцора спортивных танцев и лучшего фантазёра на страшные истории. Сегодня Кимчхи захотел поиграть в прятки, причём его нисколько не смущало, что четырём человекам будет крайней сложно спрятаться в не располагающей большой площадью квартире. Сансу был выбран водящим, как самый привилегированный человек в группе, и поставлен носом к стенке. - Раз, два, три, четыре, пять, я иду иск... Блядь, что это за дебильные игры? – тихо выругался Лидер мученически закатывая глаза и стукаясь лбом о стенку, - Так на чём я там остановился? Пять, я иду искать! Громко оповестив, Лидер отлип от стенки и, не особо фонтанируя желанием, отправился на поиски. Хоик был успешно найден первым около кадки с пальмой; Усан так и не понял, то ли тот не расслышал правила и не успел спрятаться, то ли безуспешно пытался принять вид пальмы. Аура был вычислен по розовому хаеру, торчащему из корзины с бельём, который, судя по всему, и должен был слиться с розовой кофтой самого Кыни. Чувон был обнаружен на кухне, пытающимся протиснуться в щель между холодильником и стеной. А вот самого затейника нигде не наблюдалось. Усан хотел было плюнуть на это дело: а чего, нет макнэ – нет дурацких игр, авось спокойно и проведут один вечерок. Но потом передумал, иначе мальчишка расстроится и будет потихоньку мстить, как-нибудь не очень изощрённо, но достаточно значимо для душевного состояния. - Чёрт бы тебя побрал, пакостливое существо. Где ты? – кричал Сансу, по второму кругу обходя квартиру и в душе надеясь, что Кимчхи ответит. Как же. Опросив ребят, вдруг кто видел, и ничего путного от них не добившись, Сансу явственно скрипнул зубами, отчётливо представляя пытку для макнэ, если тот сейчас же не найдётся, и направился в комнату подопечных. Тщательный осмотр кроватей и подоконников ничего не дал, кроме клубков пыли, тогда Лидер полез в шкафы с одеждой, где и ждал его успех, макнэ то бишь. Разгребя завалы с одеждой Усан приметил тонкую ножку в цветастом носке и чуть пощекотал ступню. Макнэ, радостно взвизгнув, выпрыгнул из шкафа и заскакал по комнате, заливаясь счастливым смехом. - Нашёл! – с отдышкой после хохота проговорил макнэ. – Ну, ещё раз? - Увольте, - помотал головой Усан, - я собирался сегодня ещё книжку почитать, да отдохнуть немного. - Ну, хён, - округлил глазки Кимчхи, и, заметив, как Лидер спешно закрывает лицо рукой, подскочил к нему и развернул за плечи к стенке. - Считалочку, ты знаешь, а я пока пойду ребятам скажу… и не поглядывай! – пригрозив Кимчхи убёг к одногруппникам, а Сансу, горько вздохнул и снова стукнулся лбом о стенку. - Лучше бы я тебя и не нашёл… что я сейчас и сделаю… Так что там у нас: раз, два, три, четыре, пять, я иду искать.
Все подводят итоги уходящего года, кто флешмобом, кто парой строчек от себя. А что я могу сказать о прошедшем годе?
.Я получила среднее образование и закончила школу без троек, а всего стремя четвёрками. .Я поступила туда, куда хотела, и как бы там не было тяжело, мне нравиться и уходить я оттуда не хочу. .Я, наконец, наладила контакт с теми людьми, которых потеряла. Это произошло буквально месяц назад. . Я нашла много друзей в своей группе и не хочу терять с ними дружеских отношений. . Научилась не спать до трёх часов ночи и пить крепкий чай. . И ещё я познакомилась с ещё одними замечательными людьми, которые за несколько месяцев стали мне роднее, чем ближайшие родственники.
Сначала я хотела написать о каждом вас, но вспомнила, что уже делала это.
Донсен, кохай, хён и солнышко. Спасибо, что вы у меня есть. Я недавно сидела как-то и думала, а что бы было не так в моей жизни, если бы я вас не встретила. Я довела себя до слёз, когда поняла, что просто теперь не могу без вас и по-другому не представляю свою жизнь. Простите, что я иногда вас ругаю, злю, обижаю, ревную и так далее, но я вас всё равно очень сильно люблю и теперь наврядли отпущу. Да, я немного эгоист. Но всё же не хотелось вас терять. Хён, вон, уже почти потерялся(
Лиза. С тобой мы стали общаться не так давно, но ты уже тоже стала родным человеком, который учит меня плохому) Извини, что порой бываю упряма и часто обижаю. Ты часто попадаешь под моё апатийное настроение, отчего я неимоверно злюсь, так как этого не должно быть.
Извращуга :3 Не думал же ты, что я обойду тебя стороной. Да, ты тоже за последнее время стал для меня дорогим человеком, хоть и не проявляю это сильно. С тобой можно поговорить, у тебя есть свой взгляд на определённые вещи, ты очень интересный человек, как бы ты не утверждал обратное, и, наконец, ты можешь вызвать у меня улыбку каким-то одним обычным словом, а такое случается редко. Прощу прощения за все свои резкости и за то, что часто тебе читаю лекции. просто ты иногда так слеп, что так и хочется чем-нибудь тяжёлым стукнуть.
С наступающими праздниками вас, дорогие мои. Пусть у вас всё будет хорошо в наступающем году и все печали уйдут на второй план, либо исчезнут вообще)
Что-то я мега весёлый сегодня. Как пить дать, дело снова к апатии идёт. *печаль*
.Битый час ищу новогодние картинки, но то ли у меня вкус исчез, то ли реально фото нормальных не найдёшь. *вторая печаль* .Племянница меня сегодня убила, я просто рыдал от смеха. Он рассказывала три стишка, которые учила в детсаде, из всех этих трёх стишков я понял только одно слово, и то матерное хДД *вместо "ребят" - "ебят"*. Но блин, это надо было видеть с КАКИМ выражением лица она это делала. У меня аж скулы свело от смеха хДДД
. И вообще я сегодня ещё к плюсу веселой - занудная, навязчивая и надоедливая. Ребят извиняйте, это скоро пройдёт)
Этого никто не видел. Меня просто ударило. Это во второй и последний раз. Персонажи: Сонджон, Мёнсу Рейтинга нет, жанра тоже, про размер вообще молчу.
читать дальшеЛёгкие ветерок едва шевелит тоненькие длинные железные трубочки, развешанные по всем деревьям аллеи, создавая при этом поистине волшебный перезвон. Сонджон чуть вздрагивает, когда над головой громко звякает одна из таких трубочек, ударившаяся о дерево и потревожившая хлопья снега одной из веточек, отчего те мягко приземляются на шероховатую поверхность тёплого пальто макнэ и не тают. Сонджон с присущим ему любопытством рассматривает среди этой кучи снежинки, пряча нос в широком бежевом шарфе. Он хочет снять одну из своих толстых больших варежек с красивым треугольным узором, подаренных совсем недавно Ухёном и прикоснуться к одной из наиболее понравившейся снежинке, но боится, что она тут же растает, как только почувствует тепло. А Сонджон этого не хочет, ибо ну так красиво переливается голубым цветом эта маленькая снежинка, и так красив её узор, что макнэ считает кощунством: вот так просто уничтожить такую красоту одним прикосновением. - Ты чего без шапки вышел? – голос хёна немного пугает увлёкшегося созерцанием Сонджона, но ещё больше вызывает страх то, что одним неловким движением хён смахивает с его пальто хлопья снега. Они красиво разлетаются в стороны, и его снежинка тоже улетает, а Сонджон даже не успевает посмотреть куда. Печально закусив губу, Сонджон лишь сильнее зарывает нос в шарф и сжимает две варежки вместе, отчего те становятся похожи на муфту. - Ухён, явно пролетел с размером, - иронично кидает Мёнсу, указывая на варежки и сдувая снежинки с темной макушки макнэ. Сонджон лишь сильнее сжимает ладошки, стараясь сквозь два слоя шерстяной ткани почувствовать тепло другой руки. И ему, кажется, это удаётся. Нет, он не будет винить хёна в случившемся, в конце концов, он же не знал, что смахнул только что такую красоту, а если бы знал, он, наоборот, стал разглядывать снежинку вместе с ним и рассказывать тихим хрипловатым голосом, почему снежинки такой разнообразной формы. Не то, чтобы Сонджон не знал этого, просто ему нравилось, когда хён тихо о чём-то рассказывал, при этом уголки его губ чуть приподнимались, а в глазах зажигалась маленькая искорка, согревавшая на несколько минут обычно безразличный взгляд Мёнсу. - … туда ещё и мои руки влезут, - макнэ вздрагивает, когда холодные пальцы хёна пробираются под толщу варежек, касаются его тёплых ладоней и немного сжимают их, - и на сонёлевские останется. Макнэ фыркает, пряча улыбку в шарфе, и думает, что хён залез в его варежки не потому, что хотел проверить их вместительность, а потому, что хотел погреть руки, в чём, конечно, же никогда не признается. - А они довольно тёплые, - Мёнсу всё же вытаскивает чуть согревшееся ладони, впуская немного холодного воздуха в варежки, внимательно оглядывает мордашку Сонджона, наполовину спрятанную в шарфе и скептически замечает: - шарф, видать, тебе тоже Ухён подбирал. И что за любовь у него ко всему безразмерному. - А мне нравится, - тихо отвечает Сонджон, - в нём тепло. Висевшая над ними трубочка радостно и громко, точно подтверждая сказанные слова, брякает о ветку, снова взбудораживая хлопья снега. - Сонджон, видишь вон ту снежинку? – Мёнсу хочет дотронутся до неё пальцем, чтобы показать, но макнэ испуганно перехватывает его руки и сжимает, а на удивлённый взгляд отвечает рассеянной улыбкой. - Ты бы её убил своим теплом. - Мои руки холоднее снега, - хмыкает Мёнсу, а Сонджон стягивает со своих ладошек варежки и тут же натягивает обратно, но уже на четыре – свои и хёна. - Нужно сказать хёну, чтобы он и тебе взял такие. – Мёнсу, ничего не отвечает, а лишь сжимает маленькие ладошки макнэ и подбородком указывает на кучку снега на чёрном пальто. - А ты знаешь, почему все снежинки разной формы? - Нет, - мягко улыбается Сонджон, придвигаясь ближе к хёну и устраивая их руки на коленях у последнего. – Рассказывай.
Саш, оно немного корявое. Всё же образ Сонгю и Ухёна - это не моё. Но что получилось. С окончанием тебя)
624 рукавичных словаДлинные потемневшие от зимней сырости лавки тянутся далеко вперёд, что им не было видно конца, отчего на лице Лидера проскальзывает лёгкая грусть: Ухён не успокоится, пока не обойдёт каждую, а Сонгю это дело уже немного поднадоело, да и чуточку замёрз он. - Ухён, на кой тебе ещё одни безвкусные варежки? У тебя же есть, – устало тянет Сонгю, оттягивая парня за длинный конец шарфа и отвлекая его от рассматривания деталей вышивки на варежках продавщицы. - Сам ты не вкусный, - отмахивается тот, - Это Сонджон попросил. Он хочет сделать подарок Мёнсу. - Так пусть идёт и сам выбирает, - раздражённо выдаёт Сонгю и топчется на месте, надеясь чуть-чуть согреть замёрзшие ноги, - ему же лучше знать, что требуется. - В таких вещах лучше всего разбираюсь Я, - чётко выделяет последнее слово Ухён и утягивает Лидера за собой к другой лавке, с казалось бы точно такими же варежками, но нет, Ухён и здесь замечает отличие: в цветах нитей, во вместительности и особому крою. Сонгю остаётся лишь страдальчески закатить глаза и в тысячный раз проклясть себя за мягкость по отношению к донсену. Если бы он снова не повёлся на жалостливый взгляд, то сидел бы сейчас в тёплой гостиной на большом диване, а не прозябал бы весь день на ярмарочном базаре. - Как думаешь, какие лучше? Эти или эти? – Ухён подсовывает ему опд самый нос две пары варежек, на первый взгляд ни чем не отличавшихся друг от друга. - Они одинаковые, - фыркает Сонгю и тихо в сторону кашляет. - А ну, быстро укутался! Чего душа на распашку?! – Сонгю предпочитает не спорить, и не говорить и без того нервному Ухёну, что ему просто скоро будет нечем дышать, так как шарф сильно утягивает горло – пусть заботиться. - И ничего они не одинаковые, - Ухён, поправив Лидеру шарф, сует снова под самый нос варежки, - видишь, вот тут олени серебристые, а тут с легким оттенком голубого, даже серого. - Это нить такая: она на свету переливается, - скучающе отзывается Сонгю, от чего Ухён злеет. - Ты ничего не видишь дальше своего носа, - ворчит тот и отворачивается, отдавая теплые рукавички продавщице и засовывая продрогшие пальцы обратно в свои варежки. - Позволь заметить, замёрзшего носа. Мы с тобой тут ошиваемся часа два точно, а ты никак не можешь определиться. Вот я заболею, и пеняй на себя, а не на меня. - Не заболеешь, я скоро найду то, что ищу, - обещает Ухён и очаровательно улыбается, отчего у Сонгю тут же пропадает желание спорить. – нужно что-нибудь в серых тонах, но с ярким пятном. - Через твои руки такие тысячами сегодня прошли, - Сонгю оглядывается, бегло осматривая лавочки, завешанные самыми разнообразными рукавичкам, и взгляд неосознанно цепляется за одну из них, - чем тебе вон та, например, не нравится? - Какая? – Ухён заинтересованно смотрит, куда указывает Лидер и, подскочив на месте, бросается туда. – Сонгю, ты прелесть. Кричит это чудо вслед, а Сонгю, пряча за ухмылку счастливую улыбку, идёт следом. Когда он подходит, Ухён уже в наглую торгуется с продавцом, сжимая в руках пару сиреневых варежек с красивым серебрянно-белым узором. Всё же уговорив сбросить пару сотен вон, Ухён заставляет Лидера расплатиться, и прячет приобретённое в безразмерный карман пальто. - Ты доволен? – спрашивает Сонгю, когда они отходят довольно далеко от базара. - Нет, - хмурится Ухён, задумывается и, опережая вопрос, отвечает: - мы тебе забыли выбрать. - Мне? Нет уж. Еще одной такой «лёгкой» прогулки я не выдержу. Перебьюсь, - категорично заявляет Сонгю и вертит головой, а завидев, как Ухён открывает рот, чтобы выдать более весомый аргумент, тут же добавляет: - да и зачем они мне, когда рядом есть ты и твои огромные варежки, м? Ухён замолкает, немного краснеет и отворачивается в сторону, стягивая с себя одну из рукавичек, которую он впоследствии протягивает Лидеру. - Держи уже… Но в следующий раз, мы обязательно выберем тебе варежки.
[Тур #03: BoG] MBLAQ - заявка #04; исполнение #01 〖04MBLAQ04〗Гром/Мир; "Что это за вселенная, если тут даже шлюх нет, я уж молчу о выпивке"; (M)-AU, can-OV, R(-)
Тёмные, узкие улочки пропитаны насквозь затхлостью и спёртым запахом того дешёвого пива, что продают в каждом захудалом трактире с покосившейся крышей и выцветшей вывеской. Этот город наводнён такими: кажется, здесь нет свободного квадратного метра, где не стоял бы трактир, а вместе с ним его вечный «сосед» бордель, тоже уже изживший своё, но не снесённый. Город падших, грешных, низших, обречённых – как его только не называют, одни стремятся сюда попасть, чтобы что-то заглушить в себе, другие пытаются всеми силами здесь удержаться, и только единицы находят в себе силы и желание уйти из этого насквозь прогнившего безвыходностью города и начать сожалеть о своём неудавшемся выборе. Чхорён попал сюда не по своей воле: в какой-то особенно запущенный момент, он оказался посреди одной из улиц этого города, даже толком не понимая, где он и почему здесь оказался. Некогда коричневая вывеска манила к себе, а теплый, но в то же время немного грязный, свет от полу разбившегося уличного фонаря, пытался этому препятствовать. Силы оказалось недостаточно. Оказавшись в полутемном помещении, Чхорён был первое время немного дезориентирован и только спустя некоторое время подошёл к барной стойке, точно кто-то на ухо ему шептал куда повернуть, чтобы не задеть и так уже разваливающиеся столики. Тогда Чхорён и увидел в первый раз Его, сгорбленно сидящего над одном из высоких табуретов и низко склонившем голову над очередным стаканом со светлой жидкостью. Чхорён не разбирается в алкогольных напитках, но что-то тогда ему подсказывало, что это не пиво, а кое-что покрепче. Парень сидел в дальнем углу, где было минимум освещения и посетителей, он опрокидывал в себя стакан за стаканом, особо не заботясь о том, что ему там налили. Заметивший это трактирщик через раз пытался подлить тому что-то из более дешевых напитков, но отчего-то угрюмое лицо посетителя внушало страх и хилая душонка трусливого трактирщика трепетала. В тот день Чхорён выпил всего лишь несколько бокалов дешёвого пива и ушёл, оставив после себя несколько медных монет, откуда-то оказавшихся в кармане порванной кофты, и напоследок скользнув затуманенным взглядом по фигуре незнакомца. На следующий день он вернулся. Сел на только что освобождённое кем-то место и заказал выпивки, оглядывая унылую обстановку внутри и снова цепляясь взглядом за сгорбленную фигуру. На пятый день посещения Чхорён как мог, отгонял от себя мысли о том, что приходит сюда лишь для того, чтобы посмотреть на незнакомца, который, казалось, прописался в этом тёмном углу. Мир заказывал лишь один стакан выпивки, целый вечер водил большим пальцем по краю гранённого стакана, всё больше и больше всматриваясь в силуэт напротив, стараясь выцепить взглядом больше деталей, чем это даёт освещение, а затем уходил, оставляя свой стакан какому-то пьянице рядом, который радовался такому подарку, как дитё, недавно получившее свой первый подарок. Но возвращался сюда снова и снова: ноги сами вели его к покосившемуся зданию, да он особо и не сопротивлялся.
В один из таких уныло и однообразно проходивших дней Чхорён всё же решается: осушает за раз стакан с налитым доверху пивом, лишая затуманенных алкоголем глаз рядом сидевшего пьяницы надежды, и осторожно подбирается к парню, стараясь тихо обходить все столики и табуретки, чтобы ненароком не задеть их бедром или ногой и он совершенно невидимо и неслышно подошёл бы к загадочному парню. Но его замечают: Чхорён уже садится на рядом стоявший табурет, как рядом начинают шевелиться, а сквозь отросшую черную чёлку на него впериваются агрессивным взглядом два тёмных глаза и, что совершенно удивило Чхорёна, в них не было той бледноватой пелены, что появляется у каждого, когда выпьет хоть пару бокалов. - Я… Можно присесть? – смущение с ног до головы накрывает Чхорёна, и он, не дожидаясь кивка опустился на стул и отвернулся, ощущая неловко под пристальным взглядом. Когда парень, просканировав его, переводит взгляд на свой полупустой бокал, Чхорён снова поворачивается, чтобы явнее рассмотреть соседа. От его фигуры веят какой-то энергией, спокойствием и крепким запахом алкоголя. Чхорён морщит нос и тихонько фыркает, привыкая, а парень лишь незаметно усмехается, смачивая губы в напитке: не выпивая, а именно смачивая. -Чего тебе, малец? Хриплый, низкий голос заставляет вздрогнуть и смять в руках край кофты. - Я не малец, - вскидывается тут же Чхорён и ещё больше надувается, замечая еле уловимую насмешку на тонких бледных губах. - Говори уже чего тебе, не малец, - иронично отзывается парень, выводя пальцем на стакане какие-то странные символы. - Мне – ничего. Просто, - Мир кусает губы, не зная, как правильно построить предложение и какие подобрать слова, - просто вы заинтересовали меня. - Чем? – тут же следует ухмылка и по лицо парня вмиг пробегает тень непонятной горечи. - Не знаю, - честно отвечает Чхорён, в самом деле не понимая, чем этот парень мог забрать его внимание. Ведь, по сути, он ничем не отличается от этой безликой массы пьяных людей… или уже не людей даже. Парень кривит губы и зачем-то кивает, снова практически утыкаясь носом в стакан. Они сидят в тишине минут десять, а может и того больше: Чхорёну больше нечего сказать, а второй, видимо, говорить вообще не хочет. - Шёл бы ты отсюда малец.. - Чхорён. - Чхорён, - парень, кажется, даже не замечает, как его поправляют. А Мир замирает от того, как звучит его имя, произнесённое этим хриплым голосом: ничего не обычного, но цепляет. – я имею в виду не именно из этого трактира, а вообще из города. Тебе тут не место. - Почему? - Потому что ещё зелен, чтобы падать. - А ты якобы стар, - фыркает Чхорён и осекается, чувствуя, как его почти прожигает внимательный взгляд насквозь. - Ты мне надоел, - бросает парень, резко встаёт, чуть не опрокидывая табурет, кидает несколько помятых и затёртых купюр на стойку, которые тут же оказываются утянутыми липкими толстыми пальчиками трактирщика в карман, и направляется к выходу. - Стой, как тебя зовут хотя бы? - Чхорён хочет бежать за ним, но что-то не даёт встать с места, точно ему на сиденье налили клей. - Гром, - кидает парень через плечо и исчезает за потёртой и покосившейся, как и здание, трактир. - Гром? – переспрашивает Мир и разочарованно отворачивается, повторяя, пробуя на вкус: - Гром. - Вслушался бы ты в его слова, истину ведь глаголет, - Чхорён вздрагивает от чьего-то тихого поскрипывающего голоса и растерянно ищет взглядом сказавшее это. Им оказывается один старик, сидевший чуть поодаль от них и, судя по всему, прекрасно слышавший их разговор. На его голову накинут залатанный в нескольких местах капюшон, накидка, в которую он был облачён, давно прохудилась и зияла дырами. - Молод ты ещё, тут пропадать, уходи… да и его вместе с собой забери, - продолжает скрипеть старик, крутя с длинных иссохших пальцах замутнённый стакан, - ему тоже здесь не место. - Но… - в Чхорёне просыпается та часть его души, которая отвечала за сострадание, жалость и доброту. Но Мир понимает, что всех людей не спасёшь разом, отчего сердце немного покалывает от такой не справедливости, он даже не учитывает, что многие попадают сюда по своему желанию, а не, потому что судьба распорядилась – посетить это место. – Почему и его? - Губит себя зазря, - старик подносит стакан к губам, отпивает, ни разу не поморщившись, и отставляет от себя подальше, - гниёт в этом затхлом городишке, а ему предназначено другое. - Откуда вы знаете? – тихо спрашивает Мир, разворачиваясь к старику полностью и чуть наклоняя голову. - Я многих повидал, - горько отзывается тот, запахиваясь в прохудившуюся накидку потуже, - и могу точно сказать, кому здесь самое место, а кому не стоит тут задерживаться, ибо эта рутина затянет и выбраться отсюда будет уже нельзя, даже если сильно захотеть. А вы ещё можете. От него идет мощная энергия человека, которого сложно сломать, но который по какой-то причине сломался сам, и теперь прозябает здесь. А от тебя – жизнерадостная энергия, бьющая ключом.. аж противно становится, - старик поджимает губы, а Мир не чувствует обиды за такие слова. – Уходите отсюда. - Я не знаю где он, - снова шепчет Чхорён, почему вот так сразу мысленно соглашаясь, что из этого места надо бежать, но бежать не одному, а с кем-то, и не просто с кем-то, а именно с ним – Громом. - В борделе, конечно, где ещё быть? – усмехается старик и потирает подбородок; его глаза затуманивает необычная сероватая дымка и он словно забывается на какое-то время. Чхорён вздрагивает, а к горлу подступает тошнота, непонятно чем вызванная. Больше не собираясь оставаться здесь ни минуты дольше, он резко встаёт и покидает помещение, громко хлопая дверью ставшего в секунды душного трактира. На улице дышится не лучше – кажется что здесь ещё гуще и разряжён больше. Чхорён кидает взгляд на здание рядом с трактиром, и волна тошноты снова подкатывает к горлу. Где-то там сейчас утопает в грязи местных шлюх тот человек, который привлёк его, который выделился их всей безликой массы Города, который глушит себя чем только может. Чхорён уходит от этого места подальше, чётко решая вернуться сюда завтра, а пока запастись жёлтыми газетёнками в поиске нужной информации. То, что уйдёт он из этого Города или нет, Мир не знал, но зато был уверен в том, что уйдёт не один, в противном случае он останется здесь, прозябать свои дни в захудалом трактире вместе с ним – это не оспаривалось.
На планы было потрачено примерно вся ночь и четверть утра, остальное время Чхорён просто ходил из угла в угол, отчаянно боясь, что планы с треском провалятся. Ну, правильно ведь, с чего бы Грому идти вместе с ним: знакомы они от силы минут пятнадцать минут от силы, да и не понравился он ему – Чхорён это почувствовал сразу. Но уходить отсюда без него не хотелось. Тот старик верно говорил, что от этого парня тянется какая-то странная энергия притягивающая и отталкивающая разом – слишком мощная энергия для людей Города. Чхорён бы даже сказал, что энергию Грома можно было сравнить с энергией всего Города, и все равно у первого было бы её больше.
*** Трактир встретил его не очень приветливо, казалось, что это здание, точно чувствует, что Чхорён хочет уйти из этого мира, города и прихватить с собой ещё одного. Внутри душно так, как не было никогда, витавший в воздухе запах спиртного давит на рецепторы и вызывает тошноту, от этого Мир только больше уверяется, что Город нужно срочно покинуть. Чхорён тут же впивается взглядом в сидящую в тёмном углу фигуру и быстро идёт к ней, уже особо не заботясь о том, что эти жалкие столики могут рухнуть – лишь прикоснись. Перед ним снова наполовину наполненный стакан с чем-то крепким: Чхорён так и не узнал, с чем именно, да и не так важно уже это. Чёрные пряди всё так же падают на лицо, а истершийся плащ выглядит немного помятым, раньше Мир этого не замечал, хоть и изучил его досконально. Подобравшись, Чхорён касается рукой плеча парня и чувствует, как тот вздрагивает, оборачиваясь. - Опять ты? – хмыкает Гром, выпивая за раз одну порцию спиртного, чуть морщась. Чхорён ничего не отвечает, только садится рядом и отодвигает стакан подальше, не смотря на возмущённый взгляд соседа. - Совсем охуел, Мелкий? - Почему ты здесь? – спокойно отвечает вопросом на вопрос Чхорён, хотя внутри бушует настоящая буря из разнообразных эмоций, кидающая то в жар, то в холод. Гром дёргается, черные пряди отлетают немного назад, и Мир разглядывает ненадолго открывшиеся черты лица соседа. - Не твоё дело, - грубо отрезает парень и тянется за стаканом, на что Чхорён лишь отодвигает его дальше, неприятно скребя стеклом по дереву. - Ты хочешь отсюда уйти? - Нет. - А если подумать? На Чхорёна устремляется тяжелый взгляд; тяжелый от того, что в нём вложено столько боли, горечи и какой-то особой тяжести, значение которой Мир, так и не смог понять. Этот взгляд заставил бы любого оступится, забрать слова и не лезть больше к этом человеку, но Чхорён не любой: раз уж он решил, значит, так оно и будет, и чьё-то упрямство ему не помеха. - Отвали, - только и произносит Гром, отворачиваясь. Чхорён думает, что тот больше не скажет ни слова, поэтому уже сам открывает рот, чтобы заговорить, как ту же его захлопывает, когда до ушей доносится чуть хрипловатый тихий голос: - Может и хотел раньше, но сейчас нет. - Почему? - Не твоего ума дело, -огрызается Гром, но Чхорён не отступает. - Почему? - Потому что отсюда не выхода. Уже нет. - Я нашёл его, - с тихим восторгом произносит Мир и ему кажется, что тёмные глаза парня на секунду осветились маленьким огоньком надежды, но тут же потухли. - Так иди, - надрывно говорит Гром, а Чхорён хмурится – не такую он ожидал реакцию. - Я не пойду один. Я хочу с тобой, - шепчет Мир, горбясь: только сейчас он понял, что его затея не совсем уж идеальна, так как предсказать поступки совершенно незнакомого человека невозможно. А он это сделал. - Вместо щита? – хмыкает Гром, отбивая пальцами дробь о стойку. - Нет, просто не хочу, чтобы ты остался здесь, - Чхорён отворачивается и не видит, как на долю секунды округляются глаза соседа, но затем снова становятся обычными, почти обычными. - И куда ты меня с собой заберёшь? – лениво тянет Гром после нескольких минут молчания, прерываемого пьяными криками посетителей. Чхорён моргает и оборачивается, неверяще вглядываясь в тоскливое лицо Грома. - В новый мир, - Мир улыбается лишь уголками губ, но на самом деле в душе поднимается новая буря, сплошь состоящая из счастливых эмоций. - Там будет выпивка? – между тем спрашивает Гром и хмурится, видя, как ЧХорён мотает головой из стороны в сторону, - а бабы? - Не такие, которых ты снимаешь на час в гнилом борделе, - Мир брезгливо морщится и вытирает руки о кофту, точно замарался. - Заебись. И что это за вселенная, если там даже шлюх нет, я уж молчу о выпивке? – восклицает Гром, корча недовольное лицо. - А зачем они тебе? – шепчет Чхорён, не поднимая взгляда. – Ты без них не сможешь жить? Ведь есть и другие радости. - Есть, но они не для меня, - сухо отрезает Гром. Чхорён вскидывает голову, пытаясь углядеть на лице соседа ту эмоцию, что уловил в голосе: обречённость. - С чего ты взял? - Они всегда обходили меня стороной. А эти идут вместе, - Гром делает знак трактирщику, чтобы тот налил ему повторно, а Чхорён уже точно знает, что этот стакан не дойдёт до рук парня. - И поэтому ты пришёл сюда, да? Чего искать, когда всё тебе готовенькое: и дешёвое питьё, и постель, согретой какой-то портовой шлюхой. Нет, ну правильно… - Заткнись! – громко обрывает его Гром, и Чхорёну кажется, что тот ели сдерживается, чтобы его не ударить. – Ты ничего обо мне не знаешь! - А ты не рассказывал! - А я и не обязан, каждой сопле выкладывать душу. - Даже если эта сопля хочет тебе помочь?! – Чхорён цепляется пальцами за стойку и с силой сжимает, чтобы не наброситься на парня и не заколотить его, чтобы выбить всю эту дурь из тёмной головушки. - А почему она хочет помочь? – тяжело выдаёт Гром, закрывая рукой глаза и не замечая, как перед ним опускается стакан с выпивкой, услужливо поднесённый трактирщиком. - Я не знаю. Просто хочу, - честно отвечает Чхорён. - В этом и твоя беда, что ты слишком добрый и наивный. Потому я тебе сказал, что здесь тебе не место. - Тебе тоже. - Ты меня достал, - устало вздыхает Гром и приосанивается о стену, водя пальцами по краю стакана, - шагай отсюда. - Без тебя не уйду, - упрямо говорит Чхорён, с вызовом смотря в глаза парня. - Слушай, мелкий, не теряй свой шанс. Тут он мало кому выпадет. Мало кто может съебаться с этого грёбанного города. Тебе этот шанс дали – почем ты им не пользуешься? - Этот шанс на двоих. Гром замолкает и Чхорёну хочется думать, что расшатал трещину, и пытается сделать её ещё больше. - Я хочу с тобой. Я же вижу, что тебе самому всё осточертело и что ты лишь губишь себя… - Я не нужен там никому, - как-то совсем обречённо произносит Гром и склоняет голову. - Мне нужен, - заверяет его Чхорён и даже касается его руки, ощущая под ладонью огрубевшую кожу, словно он долго время жил в холоде. – Я заметил тебя сразу, как только появился здесь впервые и всё это время наблюдал за тобой, - Мир стеснительно улыбнулся и опустил взгляд,- я не знаю чем, но ты меня привлёк. Есть в тебе что-то манящее и держащее. И теперь я не хочу тебя отпускать: и если я уйду, то только с тобой, либо останусь гнить здесь, но тоже с собой. - Ты кладёшь выбор на мои плечи? – сгибает бровь Гром. – То есть это я буду виноват, что останешься в этом городишке и помрёшь как собака за углом? - Да. - Молодец, мелкий. Я тебя кое-где не до оценил, - присвистнул парень. И Чхорён только сейчас про себя отметил, что лицо Грома как-то оживилось: если раньше оно было сплошной непроницаемой маской, то теперь эмоции только и успевали сменяться на бледном лице. - Ты идёшь? - Ты не оставляешь мне выбора. Я не смогу взять на душу ещё один грех, - отстранённо произносит Гром, рассматривая игру бликов на стакане. - А какой ты уже взял? - Не для твоих маленьких ушей. - Но… - Всё, я сказал. Чхорён нахохлился, не понимаю, почему так трудно рассказать о грехе, который скорее всего явился причиной попадания сюда. Вот свой он ему точно расскажет. - Пойдём отсюда. Мне ещё много тебе придётся пояснить, чтобы сменить мир. Строптивец, - бурчит Чхорён и замирает, когда видит, лёгкую улыбку на тонких губах, казавшейся таким неимоверным чудом, что казалось, что она ему снится. Чхорён поднимается со стула и пробирается к выходу, как около самых дверей его одёргивают и он невольно оборачивается. - Со мной не легко, - говорит Гром, а Чхорён считает это неудавшейся попыткой сбежать. Но теперь, когда план сработал, когда он может вывести их обоих, Мир просто не может дать ему спуску, поэтому с милой улыбкой ангела одёргивает Грома за плащ на себя и нежно шипит: - Со мной тоже.
[Тур #03: BoG] MBLAQ - заявка #01; исполнение #01 〖03MBLAQ01〗Чхондун|Чхондун; «Необычность и ненормальность - разные вещи, ты не находишь?»; A!, (M)AU, AR, NBO!
972 словаТёмное, душное и без того узкое пространство ещё сильнее сужается, исчезает, круговоротом перенося в новое место. Чхондун лишь невольно вздрагивает, когда видит перед собой новую обстановку того бесконечного пространства, которое растворилось недавно мельчайшими частицами, унося с собой воспоминания прошлого. Чхондун думает, что это всё пыль – что его окружает, переливающаяся всеми цветами спектра и слабо мерцая в свете какого-то светила, которое Санхён, как бы не вертел головой, не видел за толщей пылевых облаков. Чхондун думает, что всё, что происходит с ним это довольно необычно и в той же мере ненормально. Он меняет пространства с завидной периодичностью, не желая оставаться в каждом хоть на секунду больше, чем хочется. Одна пыль заменяется другой, ничем не отличающейся от прежней, но все же другой. Чхондун не знает, чем именно, но чувствует, когда новое пространство принимает его в свои невесомые объятия, даёт прижиться, а затем отпускает на поиски нового, более совершенного. В какой-то миг в каком-то одном из тысяч таких пространств Чхондун замечает одно необычное облако, отливающее слабым голубовато-серым цветом, и ему кажется, что в этом облаке он видит себя. Мелкие частицы служат таким своеобразным зеркалом, ежесекундно переливающимся и следующим за Чхондуном всюду, куда бы он не двинулся. Да тут и идти особо некуда, всё однообразно-мерцающе, нет вытоптанных путей. Поэтому Чхондуну кажется, что он стоит на месте потому, что если бы он двигался, то это облако обязательно бы исчезло, растворилось в других и поменяло бы форму. Пространства начинают меняться быстрее, Санхён уже даже не различает: он движется в них, или пространства в нём. Они сливаются воедино, забирая какую-то частичку его. И чем больше таких частичек от него уходит, тем четче он различает свои черты в зеркальном облаке. - Ты ненормален, - шепчет Чхондун, теряясь меж пылевых облаков сиреневого цвета, плавно переходящих в фиолетовый. И он точно не знает, кому адресовано эти слова, то ли самому себе, то ли тому, кто его преследует. Опять же… себе ли? В одном из пространств Чхондун решает остановиться, ибо не видит смысла бежать дальше: облако приняло полностью его форму. Они стоят дуг напротив друга, и Чхондун уже не думает, что это зеркальное отражение, потому что уверен, что выглядит так: словно сотканный из тысячи частичек сияющих минералов. Это лишь такой силуэт, какой образуют звёздочки, выстраиваясь в определённые фигуры. В его случае таких звёздочек очень много. Чхондун считает, что двойник необычен, в отличие от него: он никогда не будет так ярко блестеть и переливаться всеми цветами, хоть сто раз окунётся в окружающую мерцающую пыль. Но неожиданно Санхёна с ног до головы окутывает волна эгоизма и чувства неограниченной власти в этом месте. - Ты - пыль, - скептично говорит Чхондун, не решая уступать своему пылевому дневнику во властвовании пространствами. - Я – ты. -Ты ненормальный, - качает головой Санхён, не соглашаясь и стараясь не обращать внимания на ноющие пустые пространства в самом себе. - Необычный, - с улыбкой произносит второй Чхондун. - Одно и то же. - Как и то, что ты тоже пыль? Чхондун открывает рот, но не знает, что ответить. Возможно это и правда. За короткое количество времени было сменено столько пространств, что Чхондун просто потерялся среди них и потерял себя, если такое было возможно. Пылевые пространства стали настолько родными, что он мог тоже раствориться в них и стать такой же пылью. - Необычность и ненормальность - разные вещи, ты не находишь? - между тем продолжает второй Чхондун. - Как и то, что я и ты из пыли? – Чхондун не хочет, чтобы в голосе звучала надежда, но она звучит помимо воли. Двойник лишь улыбается, не отвечая, и зачем-то дует на красное облако, проплывающее над ними. Оно красиво осыпается вниз, но мелкие частицы тут же подхватываются другими, меняют цвет и становятся частью другого облака. - Ты необычен с той стороны, что можешь менять пространства, но ненормален с той, что у тебя есть я. - Тебя нет, - шепчет Чхондун и дотрагивается до голубовато-серого облака, думая, что оно сейчас рассыплется, как и многие до него. Но пыльцы скользят по маленьким «песчинкам», ощущая каждую. Двойник не рассыпается, а Чхондуну кажется, что он становится лишь ещё ярче и яснее. - Тогда нет и тебя, - просто отвечает тот. Чхондун не согласен: он есть и он это чувствует, иначе смог бы менять миры? Смог осознавать происходящее? Смог бы чувствовать боль? - Но как? - Я же говорю, ты необычен, - облако начинает двигаться. И Чхондун впервые видит, как пыль не перемешивается; чёткий силуэт остаётся, не зависимо от того, как передвигается его двойник. - И ненормален, - вторит ему Санхён и чувствует, как пустые пространства в нём начинают заполняться чем-то новым, неосознанным, но безумно приятным, словно как мелкие частицы входят в состав нового облака. - Не без этого, - улыбается двойник и зачем-то касается мерцающей рукой волос Чхондуна. Санхён отходит и осматривается вокруг, но не замечает ничего нового: те же облака, тот же загадочно мерцающий блеск, то же пространство. И Чхондун решает остаться здесь навсегда. Не искать больше идеала, так как точно знает, что его не существует. Как и не существует его. Теперь он понимает, что что-то новое, что заполняет его, это пыль, пыль двойника, становившегося с каждой единицей времени всё прозрачней и мутнее. Он растворяется в себе же, не теряя ни частички от того, что было, но и не беря новых. Санхён почему-то чувствует радость от того, что становится таким же, как и его пространства, что он всё останется единственным властителем над ними. Он осознает, что уже давно хотел стать частью своего пространства, просто не до конца осознавал это, думая, что занят поисками совершенства. Последней исчезает улыбка, ровным рядом звёздочек вливаясь в Чхондуна и несшая в себе странное успокоение и безмятежное умиротворение. Один из, но всё же один. Чхондун позволяет себя затеряться среди пылевых облаков, ставшими менее яркими, но более насыщенными и не несущими в себе ту туманную загадочность, что была раньше. Он скрывается в своём пространстве, к которому шёл не очень долго, но достаточно мучительно, чтобы сейчас насладиться им сполна и понять, что больше ему ничего и не нужно.
[Тур #03: BoG] MBLAQ - заявка #03; исполнение #01 〖03MBLAQ03〗Мир|ABM; "В твоих глазах нет ненависти, только чувство потерянности и безвыходности. Не обманывай себя"; А!!
588 словЧхорён теряет счёт времени ровно тогда, когда кончается последняя капля счастья, и чувствует, как течение спокойной жизни уносит его в новом направлении. Направлении, которое он не выбирал сам, а оно само выбрало его. Чхорён думает, что здесь всё пропитано злостью, затхлостью, безверием, а главное – ненавистью. Чхорён даже чувствует её запах, хотя понимает, что это настолько абсурдно, насколько и то, что запах словно окутывает его и растворяется в нём, пропитывая собой одежду, тело и душу. И спустя какое-то время Чхорён невольно осознаёт, что ненависть стала неотъемлемой части него, создающая новые преграды, но зато ломающие старые, что несомненно является знаком. Но вот хороши или плохим, Мир не знает. Как и не знает того, почему только один человек не оставил его, когда все остальные сбежали, как только заглянули в холодные глаза, насквозь пропитанные необоснованной ненавистью. - Я падший, да, - горько произносит он, выколупывая смолу из ствола осинового дерева, скатывая её затем в липкие шарики и собирая около себя небольшой кучкой. - С чего ты взял? – лениво отзывается сидящий напротив Пёнхи, щурящийся от светившего прямо в глаза солнца. Они пришли на эту поляну несколько минут назад, но Чхорёну кажется, что они здесь сидят уже целую вечность. И целую вечность над ними светит солнце, а вокруг растёт зелёная трава с мелкими бусинами росы на острых листьях. - Мне сказал это священник, - кривит губы в улыбке и отворачивается, чтобы не видеть внимательного, изучающего взгляда хёна. - Священник? - Да, - тихо отвечает Мир и наблюдает, как липкие пальцы не хотят отделяться друг от друга, лишь сильнее склеиваясь. – Я ненавижу всех, но не могу объяснить почему. И никто не может. Из-за моей ненависти у меня никого не осталось, - и ещё тише, ели шевеля губами: - кроме тебя. - В твоих глазах нет ненависти, только чувство потерянности и безвыходности. Хватит обманывать себя и других, - медленно, растягивая слова, говорит Джио, запрокидывая голову назад, подставляя лицо тёплым лучам солнца. Мир ежится, и он почему-то верит словам хёна. - Ты потерялся в этом мире, и не нашёл другого выхода, как закрыться в себе и взрастить в себе ненависть, - продолжает Пёнхи, снова переводя взгляд на донсена, сгорбившегося и уткнувшегося носом в коленки. По губам Джио скользит лёгкая улыбка. - И что теперь делать? – шепчет Чхорён и начинает покачиваться из стороны в сторону. С каждым словом, сказанным хёном, где-то внутри словно что-то освобождается и невидимой пылью улетучивается, оставляя после себя незаполненные места. - Создай новый мир, - отзывается Пёнхи. А Мир глубоко задумывается, закусывая губу и пальцем отбрасывая смоляные шарики из кучки. Новый мир – что это? Чхорён не знает, но очень сильно хочет знать. Он чувствует, что это новое что-то поможет ему, сделает жизнь лёгкой, принесёт хоть каплю счастья и избавит от самодельной ненависти. Но Чхорён боится: боится ошибиться снова, боится неизвестности, боится, что останется один. Легкий испуг читается в карих глазах, которому уступил место и который стал первой эмоцией в этих глазах за долгое время. Чхорён всё ещё не знает, сколько прошло времени и сколько его ещё пройдёт, но он всё же явно различает прошлое, настоящее и будущее. Три грани, от которых он отталкивается в исчислении. И во втором он хочет создать новое, необычное, неизвестное. Чхорён подымает голову и с напряжением вглядывается в безмятежное лицо хёна. Еще он боится услышать ответ на свой вопрос, ведь тогда новый мир разобьётся в мелкие кусочки, даже не создавшись. Но собрав все силы, он его задаёт, зажмурив крепко глаза, чтобы не выдать всех эмоций. - Хён, а ты будешь со мной там… в новом мире? Напряженная секунда тишины, принесшая после себя невероятное облегчение, сказанным бархатным тихим голосом: - Конечно.
«Ты думаешь, что это всё?» Насмешливый голос проникает в самую глубь, режет, скребёт, выворачивает всё живое наизнанку. Сердце, пронзённое не раз остро отточенными словами, уже даже не болит, а лишь чуть покалывает. Джунсу хватается за голову и трясёт её изо всех сил, пытаясь хотя бы так выкинуть непрошенные фразы из мыслей. Но добивается того, что перед глазами в очередной раз появляются тёмные круги, а фразы становятся чётче, яснее, громче, острее. Джунсу проклинает этот голос и тот день, когда впервые его услышал, и делает это скорее подсознательно, ибо в здравом уме и рассудке никогда бы не отказался от этих хриплых бархатистых ноток. Подсознание само, без разбору, важно ли это хозяину или нет, уничтожает то, что, по его мнению, несёт боль, что загораживает разум безумием, что рвёт сердце и так ели бьющееся. «Ты глубоко ошибаешься. Ты будешь терзать себя до конца своих дней. Будешь вспоминать и винить себя, пока, наконец, не сойдешь с ума.» Джунсу никогда не думал, что любимый голос может быть так жесток, что может быть настолько язвителен и нести в себе столько яда, что одной десятой части хватило бы, чтобы убить всё живое на Земле. Он смотрит на фотографию, и видит улыбающееся нежной улыбкой знакомое лицо, которое теперь не увидит никогда. Внезапно что-то меняется, и Джунсу словно впервые смотрит на это фото, где нежная улыбка, заменена злобным оскалом, а весёлые карие глаза сменили тёплый взгляд на убивающее холодный. Джунсу сопротивляется, он не верит, думает, что иллюзия, ведь не может же быть человек, которого он любил на протяжении стольких лет, который дарил тепло и ласку, оказаться таким холодным чудовищем, дарившем только новые вспышки боли. Руки обхватывают коленки, в которые чуть погодя утыкается нос. Подсознание, чувствуя, что обман вот-вот раскроется, вытворяет новый финт, позабыв, да в принципе и не помнив, о тактичности. «А затем настанет ад. Тебя будут считать безумцем, а ты привидением будешь склоняться по улицам, не чувствуя в себе ничего живого» Новая вспышка боли и новое осознание. Джунсу подрывается, не в силах терпеть, хватает фото и, что есть силы, бросает его о стену. Слышится отчётливый звук разбиваемого стекла, эхом отразившийся от стен комнаты, а Джунсу чувствует, как с точно таким же звуком ломается что-то внутри, правда, не осыпается тысячью осколками, а приносит за собой опустошение. Он на ватных ногах подходит к выпавшей из рамки фотографии, падает на колени, совсем не чувствуя, как мелкие стеклянные осколки, прокалывают штанину и впиваются в кожу, вытаскивает изрезанную в нескольких местах фотографию, и прижимает её к груди. Подсознание, чувствуя, что теряет позиции, подкидывает новые и новые фразы, с каждым разом выдумывая всё изощреннее и больнее. Но Джунсу наплевать, он неожиданно ясно услышал фальшь в голосе, которую раньше не слышал и не чувствовал. - Я не забуду, - тихо шепчет он, начиная покачиваться из стороны в сторону, - пусть я стану безумцем, психопатом, сумасшедшим, но я не отстану от тебя, ты не отделаешь от меня так легко. Слышишь?! Не отделаешься! Под конец Джунсу уже кричит, срываясь на хрип, а из глаз льются солёные слёзы, которые он тут же, не замечая, проглатывает. - Не отделаешься, - уже тише повторяет Джунсу, поднимается с пола, всё так же прижимая фотографию к груди, ему даже кажется, что от неё идёт целебное тепло, так как в груди больше ничего не давит и не рвёт. Он ложится на диван, кладя фотографию рядом, и бережно проводит по ней рукой. Глаза закрываются сами собой: организму требуется отдых, и он не терпит, когда его сигналы игнорирует, тогда приходится всю грязную работу брать на себя, раз разум отказывается, а подсознание давно ушло с поле битвы. Джунсу засыпает с точной уверенностью, что больше никогда не услышит противный незнакомый голос, а когда проснётся, то первое, что увидит, это будет любимая ласковая улыбка. Последней мыслью, перед тем, как сознание отключилось, была та, что нужно купить рамку с не разбиваемым стеклом.
- Я не смог, - в тихих завалах подсознания всё грустно и уныло. - Смог. И смог даже больше, чем я рассчитывал, - чьё-то второе подсознание придаёт завалам благодарное сияние и уходит прежде, чем ослабленное серьёзной битвой с разумом, первое подсознание очнётся и поймёт смысл слов.
- Я знал, что ты выдержишь. Прозрачный силуэт стоит над видевшем уже седьмой сон Джунсу и легонько касается его щеки пальцами, но ничего не чувствует. Да и не должен. Чанмин смотрит на свои руки, через которые видны часть пола, да край столика и горько вздыхает: духи могут лишь проникать в подсознание, а чувствовать материальные, а особенно живые предметы, они не могут. - Спасибо тебе, Джунсу.. Чанмни не договаривает, так как его отвлекает странные белый свет, чем-то таинственно манящий к себе. Мин кидает последний взгляд на спящего парня и чуть улыбается. - Теперь я могу оставить тебя в этом мире… Я люблю тебя. Дух быстро отходит от дивана и делает несколько шагов по направлению к манящему свету, как его останавливает тихий шёпот. - И я тебя люблю… Чанмин не успевает оглянуться – сияние охватывает его с головой и уносит куда-то в новый мир, где нет проблем и забот, а время тянется вечно. Но Чанмин знает точно, что сейчас оно лишь медленно тянется, а выйдет на тропу вечности тогда, когда в этом безмятежном мире появится еще один – недостающая деталь для его вечности.
[Тур #03: BoG] SuJu - заявка #02; исполнение #01 〖03SJ02〗Тонхэ|Сивон; "А я тебе говорю, чертовщина какая-то творится!"; AG, AT, G
1869 словПредупреждения: Мир ангелов. Герои - дети.
Храм Добродетели по воспитанию молоденьких ангелов, которые вот-вот поступят на службу к Богу, величественно возвышался над всеми остальными построениями в небесном городе Сеулиус. Он опирался на два больших белоснежных облака, и его сияющую двенадцатиконечную звезду, находившейся в свободном полете над храмом, можно было увидеть из каждого уголка города. Храм славился тем, что выпускал хорошо образованных ангелов для служения Богу, а так же тем, какими жесткими методами это образование достигалось. Маленьких ангелят, еще грудными младенцами, отправляли туда на постоянное проживание, пока они не вырастут и не станут самостоятельными. В Храме царили свои порядки и уставы, установленные несколько сотен веков назад: вся жизнь ангелов было чётко расписана по минутам и любое отклонение от графика было неприемлемо. Но это утро для двух юных учеников начался не как обычно.
В просторной округлой спальной комнате, где стенами служили облака, а потолком - волшебное самодельное небо, юный светловолосый ангелёнок изо всех сил тормошил своего лучшего друга, который после первого же толчка в плечо, зарылся лицом в подушку и накрылся одеялом полностью. Возмущённый ангелёнок, дунув на светлую чёлку, полез на постель друга, где тут же утонул в пуховом одеяле. - Шивон, а ну проснулся быстро! Мы на «Религию» опаздываем, - и в ту же секунду ангелёнок был заброшен краем одеяла и пнут в угол кровати. - Как?! – пока светловолосый пытался выбраться из одеяла и выпутать из него свои маленькие белоснежные крылышки, его друг, ракетой выпрыгнув из кровати, метеором стал бегать по комнате, громко причитая. – Но горна-то не было?! Мы не могли опоздать! -Идиот! На часы глянь, - злобно шипел светловолосый, бережно приглаживая растопырившиеся перышки на крыльях. – Может, у них сломалось что-то, а, может, нас проверяют, какие мы самостоятельные. - Донхэ, - Шивон укоризненно посмотрел на глупого друга, - у них никогда. Ничего. Не ломается. А проверка у нас, после окончания семестра. - Да кто их разберёт! – светловолосый, наконец, выбравшись, радостно взлетел под потолок, нежным взглядом осматривая крылышки, и спустился на пол, пробежав до полной остановки босыми ногами по ковру из звёздной пыли. – В любом случае на «Религию» я не хочу опоздать. Шивон бросил мимолетный взгляд на часы, которые были не совсем традиционной формы: маленькое крылышко ангела с двенадцатью перьями и двумя изогнутыми стрелками. 8:25. Пять минут до начала лекции. Черноволосый ангелёнок засуетился. Уроки по религии он никогда не пропускал – хотел после окончания Храма Добродетели поступить в другой храм, чтобы получить Высшее Ангельское Образование и стать Ангелом-религиоведом. Профессия была мало популярна среди молодёжи, считавшая её нудной и неинтересной, а Шивон с детства мечтал о такой профессии, не редко зарабатывая незлобные подколы и смешки со стороны друга. Донхэ же чётко поставил себе цель стать верным прислужником Богу, быть одним из тех немногочисленных ангелов, которые всегда находились при Всевышнем и охраняли его от нечисти. Ангелята, быстро натянув белое платье-рясу, водрузив на голову тоненький светящийся желтым светом нимб, перекинули через плечо сумку с учебниками и разогнавшись из угла, где стояла кровать Донхэ, взлетели, вместе вылетая из комнаты. Паря под расписными потолками в широких коридорах храма, Шивон и Донхэ изумлённо переглядывались, не понимая, куда все делись и почему в Храме царит такая тишина, не свойственная в такие ранние минуты, когда скоро начнётся лекция. Обычно в коридорах царил полный ажиотаж: не до конца проснувшиеся ангелы, не разбирая дороги, мчались на всех крыльях к своим аудиториям и развивали до того большую скорость, что нередки были и столкновения, как между учениками, так и учителями, а потом совместное лечение в госпиталях. - Что за чертовщина? – негромко выругался Донхэ, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть хоть кого-нибудь. - Тише ты, - шугнулся Шивон, испуганно округляя глаза, - Могут услышать же. - Да кто тут услышит? – светловолосый взмахнул руками, как бы показывая, что никого рядом нет. – Ни души. - Всё равно не ругайся, - попросил Шивон, пролетая мимо статуи Святой Марии и заглядывая за неё, словно там кто-то прятался. Но там пряталась лишь пыль, да пара пауков, строивших новую паутину, ибо предыдущие двести штук их не устраивали: Шивон чихнув, отлетел от статуи и поспешил за другом, улетевшим далеко вперёд, - Но я согласен, это более чем странно. - Наша аудитория, - Донхэ, издав победный клич, ринулся туда; его крылышки часто-часто затрепетали от предвкушения. Дверь оказалась заперта; Донхэ лишь больно стукнулся лбом о деревянную поверхность и мячиком отскочил на пол, смешно падая на пятую точку. Потирая место на лбу, где скоро (Донхэ был уверен) должна была появиться шишка, ангелёнок ненавистно посмотрел на дверь и поднялся, но запутался ногами в своей длинной тоге, запнулся и пропахал носом цветастый ковер на полу. Шивон, не вовремя подлетевший, помог другу подняться и отряхнуть запачкавшееся платье. - Закрыто. Нас бы предупредили, если бы лекцию перенесли, – черноволосый провёл маленькой ладошкой по гладкой коричневатой поверхности двери и повернулся к другу, - Это очень и очень странно. - А я что тебе говорю? Чертовщина какая-то творится. За ругательство Донхэ получает легкий шлепок по голове и укоризненный взгляд. - Вообще-то старший тут я, а воспитываешь меня ты! – сопит светловолосый, поправляя немного сбившийся нимб над головой. - А ты не веди себя как ребёнок и не ругайся, - мягко ответил Шивон, прикидывая в уме, куда им теперь податься. - Слетаем в ангельню? - Не-не-не, - Донхэ попятился назад, энергично мотая головой, - мне хватило одного раза, – ангелёнок поморщился, вспоминая неприятные моменты, связанные с тем местом. - Не нужно было лезть в драку, - сухо произнёс Шивон и, схватив, друга за руку взлетел. – А ещё, у нас нет выбора. Лучше сами слетаем, чем потом прилетят за нами. Донхэ барахтался в воздухе, пытаясь освободиться от цепкой хватки друга, с которым, кстати, был согласен, насчёт последних слов. Когда же ему удалось отцепить пальцы от своей руки, он еще несколько секунд старался сориентироваться и выровнять курс полёта, чтобы не вписаться в первый же косяк. Ангельня располагалась в западном крыле храма, куда редко заходили ученики, ибо оно полностью было отведено для учителей. Шивон летел первым, над ним чуть позади парил, нервно потряхивая крыльями, Донхэ, и не переставая вертеть головой по сторонам, но все, же не очень и отвлекаясь, чтобы не потерять из вида друга. К разочарованию обоих ангелят ангельня тоже оказалась пуста; Шивон, прикрыв дверь, оглянулся на задумавшегося друга. - Шивон, а может у нас собрание? А мы не знаем? – предположил Донхэ, теребя ремешок сумки. - У всех сразу? – засомневался черноволосый, - такого никогда не было. - Тьфу, ты! Черто… - Донхэ осекся, заметив злой взгляд друга, и исправился: - неприятная ситуация, однако. Давай праведник, разруливай эту ситуацию. - Я не праведник! Сколько раз можно говорить?! – щеки Шивона, притопнувшего ногой, возмущённо заалели. – Праведник – это… - Всё-всё-всё, - замахал руками светловолосый не желая слушать очередную проповедь насчёт громадного различия между религиоведом и праведником. – Слушай, а, может, у нас часы сломались, и лекции уже кончились, и все уже уш… Шивон? Увидев побледневшее лицо друга, Донхэ чертыхнулся и отругал себя за длинный язык. - Как пропустили? – казалось черноволосого ангелёнка хватит удар от этой новости. – Нельзя пропускать… я же… мне.. как так?... что теперь делать. - А ну, прекратить истерику, - рявкнул Донхэ, смешно морща нос и вставая в воинственную позу, - конечно, не пропустили. Я пошутил. - Донхэ, ты понимаешь? Я. Пропустил. Религию. – казалось Шивон не слышал последних слов друга, его рука метнулась к губам, а крылья заметно поникли, даже нимб перестал так ярко сверкать. – Какой же я теперь религиовед, - нижняя губа ангелёнка задрожала. - Только не реви. Ты же ангел. Не реви, говорю, - запаниковал Донхэ, замечая, как покраснели глаза у друга. Шивон лишь мотнул головой, сжимая маленькими пальчиками ремешок сумки и закусывая губы. – Да с чего ты взял, что пропустил? Может лекции вообще ещё не начались! - Ага. Да ты, оглянись, все уже ушли. А так пусто здесь, только после окончания лекций, - затараторил Шивон, размазывая кулачками слёзы по пухлым щекам. – Я пропустил религиюу~ Донхэ совсем растерялся, совершенно не зная, как успокоить расплакавшегося друга, и не нашёл ничего лучшего, чем аккуратно прижать его к себе и успокаивающее погладить по спине. Маленькие плечики чуть подрагивали от тихий рыданий. - Шивон, Донхэ. Что вы здесь делаете? – громкий бас напугал ангелят, и те отскочили друг от друга, уставившись на высокого Ангела, стоявшего перед ними. Шивон, шмыгнув носом, расширил глаза и запричитал, уже не размазывая слёзы, а позволяя спокойно стекать им по щекам. - Профессор, простите, мы пропустили лекцию, - ангелёнок бросился к ошарашенному старшему Ангелу и вцепился в белую тогу последнего, продолжив: - Я теперь никогда не стану религиоведом, да? – он высморкался в белую ткань. - Шивон, я, конечно, ценю, твою целеустремлённость и то, что ты так упорно идешь к мечте, - Ангел безуспешно пытался отцепить от себя маленького ангелёнка, намертво вцепившегося в тогу. – Но думаю, ты перебарщиваешь. Ангел, наконец, выдернул многострадальную ткань, из пальцев Шивона и отошёл назад, опасаясь, что впечатлительный ангелёнок снова попытается воспользоваться его тогой, как платком. Донхэ, подлетев к другу, снова успокаивающе его обнял и укоризненно посмотрел на профессора. - Почему? – шмыгнул красным носом черноволосый и блестящими от слёз глазами посмотрел на Ангела. - Потому что в выходные нужно отдыхать, а не забивать себе голову лекциями, – отозвался Ангел, безрезультатно пытаясь оттереть мокрые пятна с тоги. – Я понимаю, что ты побыстрее всё хочешь узнать, но научись терпеть – всему своё время… - Выходные? – Шивон непонимающе уставился на профессора, а маленькая морщинка пролегла между бровей. - Сегодня День Чествование Святых, и в Храме объявлен выходной, - пояснил Ангел, с легкой улыбкой глядя на серьёзные личики ангелят. - А мы не знали, - одновременно протянули они, переглянувшись и стыдливо уставившись в пол. - В вашем возрасте про него никто не знает, - Ангел, взъерошил поочередно волосы ангелят, от чего те зафыркали, как маленькие котята, - было рассчитано, что вы, в смысле ангелы вашего возраста, без горна на подъём не встанете. Что и произошло, видимо, только самые ответственные не смогли пропустить занятия, - Ангел тепло рассмеялся, а щёчки ангелят порозовели от такой похвалы. – А теперь, извините, я спешу, нужно ещё тогу переодеть, – Шивон стыдливо спрятал взгляд. - Скоро начнётся праздничное шествие. А вы идите к себе в комнату, отдыхайте перед завтрашним днём. Шивон и Донхэ переглянулись и замялись, скромно потупляя взор. - А можно с вами? – застенчиво попросил светловолосый, ковыряя носком пол. - Вы еще маленькие, - Ангел тут же исправился, заметив, как погрустнели личики ангелят, а их крылья обиженно один раз всколыхнули воздух. – Но, думаю, уставом это не запрещено. Пойдём, детвора. Он весело махнул рукой, подзывая ангелят. Те бодро подскочили и полетели за старшим, а в их душе уже начинался рождаться легкий трепет. Такой, который рождается в душе у каждого перед большим мероприятием, от которого ждёшь чего-то невозможно приятного и где, кажется, будут исполнены все чудеса мира сразу.
- День Чествования Святых – великий день, - зевая, бормотал Шивон, удобнее устраиваясь в постели, - а ты «чертовщина», «чертовщина». Шивон, взбив подушку, положил на неё голову, снова зевнул и посмотрел на друга, который в этот момент превратился в изваяние, и если бы не с каждой секундой расширяющая улыбка на лице Донхэ, Шивон бы свято поверил, что светловолосый превратился в статую. - Что? – спросил черноволосый, не понимая, чем вызвал такую реакцию. Донхэ, тряхнув светлыми волосами, быстро улегся в кровать, натянул одеяло и потянул за веревочку ночника, погружая комнату во мрак, правда не надолго, ибо на самодельном небе-потолке зажглись маленькие звёздочки. - Шивон, этот момент я запомню навсегда. - Какой? – удивился тот и наморщил лоб. – Аааа, наверно, когда венки поплыли по реке Света? Или.. или… когда Ангелы всевышнего пели песню? А может, когда нас выбрали маленькими принцами? - Нет… ты минуту назад сказал первое в своей жизни ругательство. - ЧТО?!!!!
[Тур #03: BoG] SuJu - заявка #05; исполнение #01 〖03SJ05〗ABM|Кюхён; «Риск, конечно, дело благородное, но подумай - стоит ли оно того, чтобы руки в кровь и жизнь в осколки?»; А!, AU, can-OV
- Остановись! Ты не понимаешь, что делаешь!.. - Одумайся! Не ломай себе жизнь!.. - Что же творишь, идиот…
Изо дня в день, из минуты в минуту, бесконечный повтор заезженных фраз, слов, интонаций. А Кюхён лишь кривит губы в насмешливой улыбке и продолжает строить план, продавливая острым стержнем чёрной ручки белую бумагу. Он не слышит эти голоса, умоляющие стать прежним, вернуться к той жизни, к которой он забыл все пути. Теперь они покрыты для него тяжёлой непроглядной дымкой, состоящей сплошь из отчаяния, боли и холода, продолжавшего изредка сковывать тело. Момент, когда он мог вернуться, мог стать прежним, мог пройти сквозь эту дымку, упущен. Упущен специально. Кюхён может объяснить друзьям и родным, почему, но его не поймут, как не понимали всегда. Он этим ничего не добьётся, а вопросов станет больше, на которые Кю просто чисто физически не сможет дать ответы.
Запечатанный белоснежный конверт отправляется в почтовый ящик, а Кюхён, подняв ворот пальто, дышит на пальцы в попытке согреть. Это не помогает - замерзшие пальцы всё еще не хотят сгибаться. Кю внимательно осматривает свои руки, словно видит их в последний раз, и кривая ухмылка снова появляется на его губах. Перчатки, до этого торчащие в кармане, небрежно выбрасываются на дорогу за иллюзорной ненадобностью.
- Кю, я понимаю, риск, конечно, дело благородное, но подумай - стоит ли оно того, чтобы руки в кровь и жизнь в осколки? - Ты не понимаешь, хён, это не риск, это большее. - Объясни мне, чтобы я понял, - Итук беспокойно меряет комнату огромными шагами, пытаясь остановить друга от опрометчивого поступка. - Ты не поймёшь, как и все, - взгляд Кюхёна полон холода, но Итук всё же смог разглядеть за ним отчаяние и страх, которые так умело прятал донсен эти дни. - Ты не пробовал. Это связано со смертью… - Да! – грубо обрывает его Кюхён и тёмные от боли глаза устремляются на Итука, прося не продолжать. – Эта была его мечта, хён. Я должен её исполнить. - Мечта?! Ты безумец, Кю, - взрывается Итук и нервно взъерошивает волосы, - он был безумцем, и ты стал им. Ты гробишь себя. - Видишь, ты ничего не понял, - горько усмехается Кюхён, подтягивая коленки к животу. - Что я не понял? Что ты хочешь перепоганить себе жизнь из-за чей-то мечты? Сдалась она тебе… Кюхён крепко сжимает зубы, что не нагрубить старшему, чтобы не выплеснуть эмоции, чтобы не заплакать. Он лишь утыкается лбом в коленки и тихо сносит все слова, больно режущие по сердцу.
Горло скребёт от большого количества холодного воздуха, пропитанного приятным запахом хвои. Кюхён поправляет рюкзак за спиной и продолжает свой путь дальше, вверх в гору. Руки исцарапаны вдоль и поперёк о ледяные грубые выступы, и на сверкающий белый снег падают первые капли крови, окрашивая его в розовый цвет. Кюхён подымает голову, чтобы посмотреть, сколько ему осталось, но глаза слепит солнце и заставляет зажмуриться. Он не видит конца. Взбираясь вверх, Кю шаг за шагом покарает неприступную снежную гору, и с каждым шагом понимает, что ему не преодолеть, что на плечи давит тяжесть, и это не рюкзак, висящий за спиной. Но чем больше он это осознает, тем больше откуда-то из глубин открываются новые силы, непонятно откуда взявшийся адреналин впрыскивается в кровь и Кюхён продолжает подыматься вверх, оставляя после себя мелкие розоватые капли.
- Знаешь, Кю, ты прав. Это не риск. Это безумие. Чистейшее. - Возможно. - Ты ведь не отступишься? - Нет. - Ты ведь понимаешь, что можешь вернуться… инвалидом… или совсем не вернуться. - Понимаю, но я не отступлюсь, хён. - Из-за чей-то мечты, ты разбиваешь свою. - Она не чья-то, она моя… уже моя.
Кюхёну наплевать на всех и вся, он это понял тогда, когда черный холмик на кладбище стал покрываться тонким слоем снежинок, в то время, как мать и отец сходили с ума от его потери. И сейчас он особо не задумывается о последствиях, а упрямо идёт вперёд. Ему всё равно, что сейчас происходит в семье, что творится с друзьями, у него есть цель и он добьётся её, чего бы это ему не стоило. Терзание холодом тела – давно, изодранные в кровь руки – уже, жизнь – скоро. Но ему хочется почувствовать свободу, растворится в ней, забыть дни, когда боль сковывала сердце. Кюхён точно знает, что за ним кто-то наблюдает, но он не видит этого «кого-то». Чей-то надзор сжимает горло, делает уязвлённым, побуждает к побегу. Но Кю сбегал, прятался, но его находили вновь и вновь. И он больше не мог так жить. Он должен избавиться от этого надзора. Обязан. ЕГО мечта, стала целью Кюхёна, которая приобрела корыстный оттенок. Если в первоначальном виде в мечте преследовалась цель – покорить обычную гору, то для Кю, она трансформировалась в «сбежать ото всех, от самого себя». Кюхён слишком долго говорил себе, что это не так, но когда вершина неприступной горы так близко, как близко и его спасение, он уже не может это отрицать. Попросту не хватит ни сил, ни аргументов.
- Кю, а ты знаешь, какая у меня мечта? - Какая? - Я хочу покорить нашу самую высокую гору… ну, чего ты смеёшься? - Это невозможно, глупый. - Возможно. И я докажу тебе. - Хорошо. Мы взберёмся вместе. - Нет… кто-то один из нас…
Почему он не обратил внимания на эти слова еще тогда? Почему они переворачивают душу именно сейчас? Снег под ногами переливается разными цветами, ледяные глыбы, стоящие по всему периметру вершины горы, холодно отблёскивают солнечный свет, и среди лёгкой дымки, окутывающей вершину, можно заметить эти блики, если сильно вглядываться. Кю не смотрит, ему это не важно, как и не важно то, что под тонким слоем снега оказывается слой скользкого льда. Свобода. Чувствует ли он её? Нет. Только чувство удовлетворения и ощущение, что надзор лишь увеличился. …кто-то один из нас… Кюхён дёргается, а в ногах появляется заметная дрожь и сопутствующая ей слабость. Пальцы в отчаянном жесте касаются шероховатой кожи лица. Горло всё еще скребёт, но уже не от холодного воздуха, а от понимания своей ошибки. Он плачет, но ни одна слезинка не может скатится ресниц, слёз просто нет. …кто-то один из нас… Как же он раньше не догадался, что вершина покорена. Покорена не им. Её давно занял другой. Тот, с кем Кюхёну было легко. Тот, кто дарил покой. Тот, рядом с могилой которого Кюхён проводил днями и ночами. Пусть Он не смог взобраться в реальной жизни, но Кю чувствует, что здесь обитает его дух. Он ощущает этот покой, легкость и радость – они точно такие же, как если бы, Кю находился рядом с Ним. …кто-то один из нас… - Вместе, - шепчет посиневшими губами Кюхён и делает один неосторожный шаг. Он сам не замечает, как дёргается нога при шаге, как тяжелый рюкзак, куда-то его тянет, как рассеивается дымка. Он не чувствует боли, он чувствует лишь, наконец, наступившую свободу. Теперь вершиной правят двое.
Год спустя. - Итук-ши, вам письмо. - Мне? – удивленно приподнимает брови мужчина, но всё же забирает конверт из рук подчинённого и отправляет его работать дальше. На пожелтевшем конверте выведены до боли знакомые иероглифы, до боли знакомым почерком. - Поганец. Всё просчитал. Ненавижу твой расчётливый ум. Ненавижу! – Итук не особо беспокоится, что его услышит весь офис, слишком ярко перед глазами встаёт воспоминание. Итук достаёт зажигалку и, не раскрывая конверт, поджигает его. Бумагу вмиг охватывает яркое оранжево-желтое пламя. Итук кидает конверт в пепельницу и невидящим взглядом всматривается в окно, откуда видна гора, вершина которой окутана непроглядной белой завесой. С того злополучного дня она всегда окутана ей. За какой-то час вершина отгородилась от взглядов людей этим белым туманом, оставаясь покорённой лишь для двух, не могущих друг без друга, но пришедших к ней раздельно. С тех пор на неё никто не мог взобраться, никто не мог насладиться чувством, когда достигаешь своей цели. Никто.